|
— Внизу? — В туннелях метро, в сточных канавах, в канализационных трубах, с бомжами. Со слезами на глазах его жена покачала головой в знак непонимания: — Но почему? — Ты прекрасно знаешь — почему, — сказал он, повышая голос. Николь подошла к нему, взяла его за руку: — Марк, у тебя есть жена, работа, друзья… Он выдернул руку и встал из-за стола: — Отстань! — Объясни мне одну вещь, — закричала она, чтобы его удержать, — что тебе дает эта жизнь бродяги? Он пристально на нее посмотрел: — Я живу так, потому что по-другому жить не могу. Ты вот можешь, а я нет. — Не нужно винить меня, Марк. — Я тебя ни в чем не упрекаю. Строй свою жизнь, если этого хочешь. Ну а для меня это такая боль, с которой я справиться не могу. — Ты же психоаналитик, Марк. Ты помогал людям преодолеть всякого рода катастрофы… — С этой болью я справиться не могу, потому что это единственное, что не дает мне умереть. Это все, что у меня осталось от… нее, ты понимаешь? Не проходит ни минуты, чтобы я не думал о ней, чтобы я не спрашивал себя, что похититель мог сделать с ней и где она может быть в данный момент!.. — Она мертва, Марк, — обронила Николь отчужденно. Этого он уже вынести не мог — поднял руку и схватил ее за горло, словно собираясь задушить: — Как ты можешь говорить такие вещи?! — Прошло пять лет! — выкрикнула она, освобождаясь. — Пять лет — и ни малейших признаков жизни, пять лет — и никто не потребовал выкупа! — И все же всегда есть шанс… — Нет, это конец, реальной надежды больше нет. Она не появится со дня на день. Этого не бывает никогда, ты понимаешь? НИКОГДА. — Замолчи! — Если когда-нибудь что-нибудь найдут, так только ее труп… — НЕТ! — Да! И не думай, что только ты один страдаешь. А как же я, потерявшая не только дочь, но и мужа? Не отвечая, Марк поспешно вышел из кухни. Николь бросилась за ним, решительно настроенная убедить его в своей правоте. — Ты никогда не думал, что мы можем иметь других детей? Ты когда-нибудь говорил себе, что со временем жизнь могла бы возродиться в этом доме? — Прежде чем заводить других детей, я хочу найти свою дочь. — Позволь мне позвать Коннора. Вот уже два года, как он повсюду ищет тебя. Он поможет тебе справиться с этим. — Я не хочу! Моя дочь страдает, и я хочу страдать вместе с ней. — Если ты будешь продолжать жить на улице, ты умрешь! Ты этого хочешь? Тогда иди! Пусти себе пулю в лоб! — Я не хочу умирать, так как хочу быть там и в тот день, где и когда ее найдут. Николь схватила телефон и набрала номер Коннора. Ответь, Коннор, ответь… Где-то в ночи, в пустоте, раздалось несколько телефонных звонков. Николь поняла, что Коннор не ответит и что она проиграла битву. Одной ей не удастся удержать мужа. В гостиной Марк опять лег на диван и проспал еще несколько часов. Он поднялся на рассвете, взял в гардеробной свою спортивную сумку, сунул туда одеяло, ветровку, пакеты с сухарями и несколько бутылок алкоголя. Николь добавила ко всему этому телефон, запасной аккумулятор и зарядное устройство. — Если ты вдруг решишь позвонить Коннору или я захочу связаться с тобой… Когда Марк открыл дверь дома, снег уже прекратился, и первые проблески дня окрашивали город голубоватым отсветом. |
