Не раздумывая, Римо вскочил за руль, надавил на газ и что есть мочи помчался прямо к будке Галлахера, – Привет, – крикнул Римо на ходу.

– Эй, вы, остановитесь! Что вы делаете? – заорал Галлахер.

– Играю в «Великолепную семерку»! – крикнул Римо в ответ и, не обращая внимания на Галлахера, въехал на территорию студии. Но где же Чиун?

Впереди он увидел знакомое лицо и подъехал к человеку, который брел по дорожке, медленно качая головой. Остановившись, Римо спросил:

– Где Чиун? Пожилой кореец?

– А вы кто такой? – ответил Рэд Рекс вопросом на вопрос.

– Мистер, последний раз спрашиваю: где Чиун?

Рэд Рекс качнулся на каблуках и, подняв руки на уровень груди, произнес:

– Эй, парень, со мной лучше не шутить. Я знаю Синанджу.

Схватив двумя руками прозрачный пластик переднего стекла, Римо едва заметным жестом вырвал кусок пластика размером с небольшую тарелку и швырнул его Рексу.

– Похоже на Синанджу? – поинтересовался он.

Рекс взглянул на тяжелый кусок пластика и указал на вход в съемочный павильон.

– Он там.

Римо поехал дальше. Рэд Рекс проводил его взглядом. Похоже, все здесь знают Синанджу. Все, кроме него. Он чувствовал себя не очень то уютно в городе, где все владеют столь грозными навыками. Нет, он возвращается в Нью Йорк, а если Ванда станет возражать, он просто пошлет ее к черту. В конце концов, наймет кого нибудь, чтобы с ней поговорили по душам.

Подъезжая к павильону, Римо услышал стрельбу. На ходу спрыгнув с тележки, он распахнул дверь и вбежал внутрь.

Услыхав шум, мистер Гордонс открыл стрельбу по двери.

– Римо, ложись! – крикнул Чиун.

Римо тут же упал на пол и, перекатившись несколько раз, спрятался за большой ящик из под бутылок. Едва он успел это сделать, как в дверь врезалось несколько пуль. И тут раздался голос Гордонса:

– Сейчас я разделаюсь со стариком и займусь тобой!

– Что то он больно разговорчивый, а, Чиун? – заметил Римо.

– Разговорчивый и неумелый, – подхватил Чиун.

Приподнявшись, Римо выглянул из за ящика – Гордонс выпустил еще несколько пуль по Чиуну. Кореец, казалось, стоял неподвижно, и Римо захотелось крикнуть, чтобы он ложился и отползал.

Действительно, Чиун лишь слегка поворачивал тело, и Римо время от времени слышал звук рвущейся ткани, когда пули проходили через парчовый халат. Наконец Чиун спросил:

– Римо, а сколько всего пуль в этих пистолетах?

– Шесть в каждом, – крикнул Римо в ответ.

– Давай ка посчитаем: он выстрелил девять раз в меня и два раза в тебя. Одиннадцать. Значит, у него еще один выстрел.

– В меня он выстрелил трижды, значит, у него больше нет патронов.

– Есть, – настаивал Чиун.

– Нет, – не сдавался Римо.

Он поднялся, и Гордонс, прицелившись, снова выстрелил в него. Прозвучал выстрел, но Римо оказался проворнее. Он ловко увернулся, и пуля попала в деревянный ящик из под бутылок, пробив в нем большую дыру.

– Вот и двенадцатый, – подытожил Римо.

– Значит, я уничтожу вас голыми руками, – произнес Гордоиз. Бросив револьверы на пол, он медленно пошел на Чиуна, который принялся двигаться по кругу, чтобы мистер Гордонс оказался к Римо спиной.

Пробираясь между ящиком и стеной, Римо нащупал какой то предмет – это оказался огнетушитель. Зажав его в правой руке, Римо двинулся к центру салуна.

Продолжая свое круговое движение, Чиун приблизился к тому месту, где Гордонс бросил револьверы, и через мгновение они оказались у него в руках.

– В них нет патронов, дурачок, – произнес Гордонс, который не сводил глаз с Чиуна и тоже кружил по павильону.