Роксалана расплылась в счастливой улыбке. Середин попытался вникнуть в смысл ее речи… И не смог.

    -  Повтори, пожалуйста, - попросил он.

    -  Уманмее ниспослала ночь! - многозначительно сообщила воительница и спрятала меч за спину. - Иди сюда, милый, я так по тебе соскучилась.

    -  Ты уверена? - поднял брови ведун.

    -  Не бойся, песик, я больше не сержусь… - Она откинулась назад, соблазнительно выгнулась дугой и замерла. До Олега донеслось ровное спокойное дыхание.

    Во избежание неприятностей ведун забрал у спящей спутницы оружие, спрятал под постель у стены, накрыл девушку краем подстилки, зачесал в затылке:

    -  Где же они грибов найти ухитрились? В горах, что ли, набрали? Шаманка, зараза! Она и в первый раз на грибах ворожила…

    Олег снова опоясался, вышел на свет - но Урга куда-то скрылась. Зато Борд и Сноу, укрывшись овчинами, спали под коновязью. Олег их трогать не стал - он помнил, что после опьянения поганками человек надолго превращается в бесчувственное бревно.

    -  С обедом на сегодня ясно, - сделал вывод он. - Убью каргу старую! Все грибы в лесу сожрать заставлю!

    И заставил бы - но поиски вокруг юрты результата не дали. Шаманка, видимо, тоже уже спала после грибного угара, но смогла найти достаточно незаметную и безопасную нору. Олег сплюнул и отправился к реке.

    Нукеры Чабыка оказались ребятами спорыми и дисциплинированными - они уже складывали охапки хвороста у заснеженной скалы, ограждающей ущелье слева. У небольшой кучи щепы один из кочевников громко клацал кресалом. Место было выбрано верно - на излучине шагах в двухстах выше по течению вода вымывала омут под скалами, на таком же расстоянии справа осыпавшийся песчаный берег доказывал, что на той стороне имеется омут не хуже. Если где и мог образоваться брод, то только здесь, на прямом участке. Разгоряченный случившимся, ведун кинул на мелкую обледенелую гальку оружие, стянул сапоги, штаны и полез в воду.

    В первый миг ему показалось, что в икры вцепились зубами с десяток пираний. Олег даже глянул вниз - водичка в ответ весело и дружелюбно зажурчала, прокатываясь над ступнями прозрачными вихрями. Середин сделал шаг, еще, еще, подпуская «пираний» к коленям. Перевел дух и прошел еще немного. Стало легче: ноги онемели и потеряли чувствительность. Он оглянулся, понял, что не преодолел и четверти пути, зашагал дальше… Внезапно опора исчезла, Олег опрокинулся, ухнулся с головой, но тут же вынырнул и торопливыми саженками проплыл несколько метров. Ощутив кончиками пальцев песок, он встал на четвереньки, пробежал немного так, потом выпрямился во весь рост и выскочил на противоположный берег.

    В лагере разгорался шум, десятки воинов бежали к реке, что-то крича и размахивая руками. Олег тоже несколько раз взмахнул руками, разгоняя кровь и, не оставляя себе времени на колебания, решительно вошел обратно в воду: остаться здесь голым и мокрым под квелым весенним солнцем было равносильно самоубийству. Два десятка шагов, несколько гребков саженками, еще два десятка шагов - и он, рассыпая брызги, выбрался к кочевникам.

    -  Хворост, хворост на дрова кидайте! - уже распоряжался здесь верный Чабык. - Что же ты, посланник?! Ни упредил, ни обмазался. На, выпей скорее!

    -  В-водка? - стуча зубами, с надеждой спросил ведун - хотя и знал, что до изобретения живительного напитка оставалось еще не меньше пяти веков.