Тралл набрал воздуха в грудь и, ринувшись к двери, врезался в нее левым плечом. Та подалась, но не открылась. Он бил еще и еще, и лишь после пятого удара мощным телом крепкая древесина с треском сдалась. Орк по инерции вылетел через проем и тяжело приземлился на пол, но слабая боль, которую он ощутил, не шла ни в какое сравнение с захлестнувшим его всплеском возбуждения.

Все эти коридоры были ему хорошо знакомы. Тралл отлично ориентировался в тусклом освещении факелов, висевших на каменных стенах. Здесь прямо, затем вверх по лестнице и наконец…

Как и до этого в камере, в нем взыграл глубинный инстинкт. Он снова прижался к стене, насколько мог, скрыв свою крупную фигуру в тени. С лестничной площадки выбежало еще несколько стражников. Его они не заметили, и Тралл вздохнул с облегчением.

Стражники оставили дверь во внутренний дворик открытой. Тралл осторожно приблизился к ней и выглянул наружу.

Всюду царил хаос. Почти все сараи и конюшни охватило пламя, лошади, козы и ослы в панике носились по двору. Это устраивало орка: в общей суматохе легче остаться незамеченным. Люди передавали ведра с водой по цепочке, и, наблюдая за ними, Тралл увидел, что они делают это в такой спешке, что расплескивают драгоценную воду.

Тралл посмотрел вправо от ворот, ведущих во дворик. Там неровным черным пятном валялось то, что он искал, – большой черный плащ. Хотя он едва ли мог скрыть тело беглеца полностью, Тралл набросил плащ на голову, пригнулся так, что подол стал доставать до ног, и побрел вперед.

Путь через дворик к главным воротам занимал считаные минуты, но Траллу он показался вечностью. Орк старался держать голову низко, но приходилось часто ее поднимать, чтобы не натолкнуться на повозку, груженную бочками с дождевой водой, обезумевшую лошадь или кричащего ребенка. Сердце бешено колотилось, но он продолжал двигаться вперед сквозь весь этот хаос. Всюду чувствовался жар, а от яркого пламени было светло как днем. Тралл старательно перебирал ногами, пригибаясь как можно ниже и держа курс на ворота.

Наконец, он достиг цели. Ворота оказались распахнуты настежь для повозок с водой. Возницы с трудом справлялись с перепуганными лошадьми, и никто не обратил внимания на одинокую фигуру, скользнувшую в темноту.

Едва покинув крепость, Тралл разу же сошел с дороги и перешел на бег, направляясь к поросшим лесом холмам, начинавшимся сразу за пределами стен. Чувства его, казалось, обострились до предела. Ноздри щекотали неведомые запахи, и он ощущал каждый камешек, каждую травинку под ногами.

Орк нашел скальный выступ, о котором писала ему Тарета. По ее словам, он напоминал дракона, возвышающегося над лесом, будто страж. Было очень темно, но Тралл с его превосходным зрением решил, что при толике воображения можно и в самом деле увидеть в камне длинную шею рептилии. Тарета сообщила, что где-то здесь есть пещера. Там он мог найти себе укрытие.

На секунду Тралл задумался, не приготовила ли Тарета для него ловушку, но тотчас прогнал эту мысль, чувствуя злость и стыд от того, что она пришла ему на ум. Тарета не проявляла в своих письмах ничего иного, кроме доброты и поддержки, так зачем ей предавать Тралла? И более того, зачем ей было все так усложнять, если достаточно просто показать его письма Блэкмуру и добиться того же результата?

Вскоре в серой поверхности камня Тралл различил темный овал пещеры. Сменив курс, он ринулся к укрытию. Дыхание его даже не участилось.

Внутри проема он увидел ее – девушка стояла, прислонившись к стене пещеры, и дожидалась его. На миг он остановился, зная, что его зрение острее, чем ее, и, несмотря на то, что Тарета находилась внутри, а он снаружи, она его не видела.

Тралл мог оценивать красоту лишь по людским меркам, и по ним Тарета Фокстон показалась ему очаровательной. На ее спину ниспадала длинная светлая коса – в темноте нельзя было разглядеть настоящий цвет волос, но он его помнил, потому что прежде иногда мельком видел Тарету на трибунах во время боев.