Провал вывел нас из подгорного лабиринта вновь на свет божий, но радости от этого никто не испытал, скорее наоборот — мы вышли на край огромного кратера, заполненного до половины раскаленной лавой. Наш край кратера и противоположный соединял узкий и на вид очень хрупкий кованый арочный мост, опирающийся на торчащие из лавы черные скалы. Зрелище было просто потрясающее.

— Уитанни льярр-а-лайн! — простонала гатьена, глядя расширившимися глазами на бушующее под нами огненное море.

— Представь себе, я тоже боюсь, — сказал я, чувствуя, что у меня слабеют ноги.

— Эй, вперед! — крикнул барон, заметивший, что его люди сомлели от страха. — Вперед во имя герба дома Бриша!

Надо отдать барону должное — он оказался по-настоящему храбрым человеком. Он первым ступил на мост и очень уверенно пошел по нему над огненной пропастью. Воодушевленные примером своего командира, воины барона двинулись за ним, а там и мы с Уитанни рискнули. Было забавно ощущать, как грозная гаттьена, на моих глазах порвавшая группу орденских охотников в клочья, вцепилась мне в руку, будто маленькая испуганная девочка. В хвосте колонны оказался Лабиш со своими волколдаками — почтенный Псарь не без труда заставил вильфингов выйти на мост.

Мы преодолели шесть пролетов моста над адской бездной, и я почувствовал невыразимое облегчение, когда понял, что мы с Уитанни добрались до края кратера. Перед нами был вход в тоннель, вроде железнодорожного — мост уходил в него.

— Лабиш! — крикнул барон, вытирая с лица полой своего сюрко струящийся пот. — Пускай своих вильфингов в туннель! Кириэль, иди за ними следом.

Я понял, что Бриш что-то почувствовал, и не ошибся — воздух в туннеле был буквально пропитан запахом смерти. Мы прошли шагов двадцать-тридцать и увидели впереди вильфингов — оборотни были уже в зверином обличье. Припав к земле, они наблюдали за чем-то невидимым мне в темных глубинах туннеля, время от времени издавая глухое встревоженное рычание.

— В чем дело, Лабиш? — шепнул я Псарю, который стоял посреди дороги, скрестив на груди руки, и наблюдал за своими тварями.

— Там есть кто-то, — шепотом ответил Лабиш. — Мы не можем его видеть, а звери могут.

— Найрр морганнах айн-фраен, — сказала Уитанни каким-то нехорошим тоном.

— Согласно записи, тут должен быть нижний зал, — сказал я. — Хотим, не хотим, надо идти дальше.

Тут к нам подтянулся барон со своими людьми и тоже поинтересовался, почему мы стоим.

— Да чтоб я сдох! — воскликнул он, едва Лабиш начал объяснять ситуацию. — Вперед, я велю! Я не затем сюда пришел, чтобы бояться.

Приглашение было сделано, отказаться было невозможно, и я, надеясь только на Уитанни, двинулся дальше. Лабиш и его звери держались с нами рядом. Стены туннеля начали понемногу расширяться, мы вышли в большой круглый зал с ведущей под землю лестницей, спустились по ней и оказались в новом зале. В свете факелов мы увидели, что по полу зала разбросаны человеческие кости, ржавые части доспехов и оружие.

— Клянусь Вечными! — воскликнул барон. — На щитах мой герб! Это люди Франко, будь я проклят.

— Невеселое зрелище, — сказал я, глядя на разбросанные по полу костяки. — Ага, вон и дверь.

Памятуя о сказанном в шифрованной надписи, я начал искать пресловутое оружие против таинственной нежити, которая ожидала нас дальше. Странное у меня возникло ощущение, когда я нашел то, что искал — я ожидал увидеть что-то колюще-режущее, дробящее или огнестрельное, но увидел на каменной подставке у двери обычную волынку — заросшую пылью, старую-престарую, с облезлым мешком из целой козлиной шкуры.