— Красивый зверь, — сказал я, обращаясь к Лёцу. — Я ожидал увидеть чудовище.

— По ночам Грим будет иногда покидать тебя, чтобы поохотиться, — продолжал Псарь, — но ты не должен беспокоиться. Грим оставляет свои метки в том месте, где ты расположился на отдых. Ни одно из порождений Тумана не подойдет близко к логову вильфинга.

— А гаттьены?

— Грим чует их. Если вблизи враг, он никогда не оставит тебя одного.

— Знаешь, лорд Лёц, я начинаю проникаться любовью к твоему зверю.

— Ты полюбишь вильфингов еще больше, обещаю. И хочу попросить тебя не расхолаживаться. Барон Гальдвик сильно страдает.

— Я постараюсь, лорд Лёц.

— Тогда отдыхай.

Грим поднялся на лапы, тряхнул головой и скрылся в кустах. Я слышал, как хрустят ветки под напором его могучего тела. Аппетит у меня исчез, мной снова овладела смутная тревога. Сгустившаяся ночь обступила меня со всех сторон, над равниной поплыли клочья тумана. Мне казалось, что из темноты пустошей за мной кто-то наблюдает. Я сидел в круге света от костра и прислушивался. Никогда еще я не чувствовал себя таким одиноким и беззащитным. Все, что мне оставалось — так это попытаться не думать о бродящих во мраке неведомых монстрах и хоть немного поспать.

* * *

Какой-то странный был сон. Вокруг меня были ледяные торосы, и я шел по скрипящему под ногами снегу, пока не уперся в высоченную стену голубоватого льда. Я ощутил пронизывающий холод на горле, а потом резкую боль — и понял, что уже не сплю.

— Nan folain,drannac! — раздался шепот. — Fagyar tyer!

— Чего? — Я повел глазами, и тут снова ощутил болезненный укол в горло. Черная тень, закутанная, будто в сгусток мрака в темный плащ с капюшоном, нависла надо мной, приставила к моему кадыку длинный кривой кинжал.

— Fagyar tyer! — повторила тень. Голос был женский.

— Не понимаю, — сказал я, не повторяя попыток повернуть голову.

— Лежать тихо! — прошипела тень, надавив мне коленом на живот. — Шевельнешься или крикнешь, перережу глотку.

— Ладно, ладно, только перестань выдавливать из меня дерьмо, — ответил я. — И нож убери.

— Не дождешься, проклятый drannac, — сказала женщина. Голос у нее был грудной, очень приятный и совершенно не соответствовал ее словам и действиям. — Где твой фьорнатварг?

— Фьорнат… что?

— Твой зверь.

— А я почем знаю? Бегает где-нибудь. И он не мой вовсе.

— Лжешь! Ты один из магов-Псарей, и я тебя сейчас убью.

— Эй, погоди, никакой я не Псарь! Я раб, меня послали искать купину ши и приставили ко мне этого волка. Я правду говорю.

— Искать купину ши? Растение лигрох? Опять лжешь!

— Клянусь, это правда. Убери кинжал!

— Я не верю тебе, — тень покачала головой.

Костер погас, и я не мог увидеть ее лица. Оно было скрыто капюшоном, и только глаза сердито посверкивали.

— Я раб, понимаешь? А еще я целитель. Врач, медик, знахарь, табиб, брат милосердия, доктор Айболит, сечешь? Лечу людей.

— Ты склаббиан?

— Склаббиан? Что это значит?

— Раб. Чей ты раб?

— Барона Гальдвика. Этого, у которого проказа. Его лекарь узнал, что я могу добыть купину ши. Вот меня и продали барону и послали искать куст.

— Человек не может увидеть растение лигрох, — сказала тень.

— Я же увидел.

— Где это случилось?

— В Урочище Пяти Камней.

— Куда ты идешь?

— В Арк-Леду, Арк-Морат и Арк-Дуаин.