— Запрещено? — переспросил Григорий в полной уверенности, что ослышался.

— Запрещено, — повторил Франтишек.

Вернулся Конрад со вторым кубком, но к Григорию шагу не сделал, пока хозяин не велел. В тот миг, когда гость взял кубок, Конрад отступил и вновь встал сбоку от кресла своего господина.

— Стул господину Николау, пожалуйста. Да поудобнее.

Рядом с Григорием тут же появился стул. Мгновением раньше его не было. Григорий посмотрел на хозяина с уважением и с еще большим страхом, чем раньше.

— Прошу садиться. — Франтишек дал Конраду взглядом понять, что желает сделать еще глоток из кубка. Пригубив напиток, хозяин кивнул Григорию, который после некоторых колебаний все-таки решился сесть.

— Вот так-то лучше. Так, значит, моих людей забрал Фроствинг? — спросил Франтишек и, не дожидаясь ответа, резюмировал: — Вы можете как знать об этом, так и нет. Если честно, это, на мой взгляд, значения не имеет. Как бы то ни было, они совершили ошибку. Они явились в ваш гостиничный номер без моего дозволения. Я же просил их только наблюдать за вами. Похищение им не поручалось.

Григорий пока не пригубил предложенного ему напитка, да и не собирался. Он опустил кубок на колено и крепко держал его за ножку, приготовившись, в случае чего, воспользоваться тяжеленным кубком для самозащиты.

— Господин Франтишек, не пойму, чем бы я мог быть вам полезен? Не могу отрицать, Фроствинг мне знаком, но если и вам он известен, то вы о нем наверняка знаете больше меня. Без сомнения, вам известно и все, что я говорил мисс Дворак. К тому, о чем я рассказал ей, мне положительно нечего добавить.

Такой ответ явно не удовлетворил хозяина.

— Вероятно, вы не до конца понимаете наше с вами положение. Мы одиноки, Григорий. Мы одиноки среди себе подобных, среди людей с одинаковым цветом глаз. До того, как здесь появились вы, я полагал, что я уникален. Кроме нас с вами, никто не ведает ни о нашем приятеле грифоне, ни о том, что он связан с домом, а эта связь простирается гораздо дальше той арки, на которой он восседает. Все остальные — мелочь. У них нет сил сопротивляться. Они даже не понимают, что с ними происходит.

— А что происходит?

— Вас интересует, что творится в доме? Для того чтобы это понять, мне пришлось бы войти туда, а я не смею этого сделать. И вам следует этого местечка остерегаться. Тереза же рассказала вам о других, кто интересовался домом. Думаю, вы заподозрили, что с ними случилось нечто нехорошее… ведь заподозрили, Григорий? Я же могу заверить вас в том, что в дом они проникли. — Вены у него на шее разбухли и пульсировали. Он немного склонился вперед и неожиданно мягким голосом добавил: — А теперь вы мне скажите, что с ними случилось, чтобы этот ответ слетел с ваших губ и чтобы вы услышали его вашими собственными ушами. Это очень простые слова, и вам нужно всего лишь произнести их.

Связанный человек не произнес заклинания, но власти его нельзя было не повиноваться. Как ни старался осторожничать Григорий, он вынужден был пробормотать:

— Они не… не вышли оттуда… но…

В комнате сгустилась тишина. Григорий не в силах был вымолвить больше ни слова.

— Но в это страшно поверить, так вы хотели сказать? Даже зная правду, вам хочется отрицать ее, верно?

— Да.

Франтишек умолк и как бы умиротворился. Казалось, будто бы то, что Григорий высказал свои опасения, сняло со связанного мага колоссальный груз.

— Грифон поселился там с тех самых пор, как выстроили этот дом. Кто его построил, значения не имеет. Какой-то простой смертный, обычная пешка.