Я чуть со стула не свалилась от столь неожиданного заявления. Кивнула, помотала головой, не зная, как выразить своё желание сию же минуту расстаться с ненавистным клеймом.

К счастью, его светлость не стал дожидаться внятного ответа, и так всё понял по выражению моего лица. Принялся храбро сражаться с крошечными петлицами и пуговками, убегавшими от воротника к талии.

Стоит отметить, раздевать герцог умел. Меньше минуты потребовалось, чтобы приспустить с плеч тяжёлый бархат платья, а следом за ним и шёлк сорочки.

Пока Грэйв проделывал свои манипуляции, я украдкой наблюдала за выражением его лица, отражавшимся в зеркальной глади. Увы, понять, какие чувства в данный момент испытывал герцог, было сложно, если не сказать невозможно. Весь такой из себя расслабленный, совершенно невозмутимый и до безобразия спокойный.

Давненько его таким не видела. А может, и никогда.

Эшерли дотронулся до отметины у меня на плече и проговорил вкрадчиво:

— Придётся потерпеть. Будет немного больно.

Знакомые ощущения, когда кажется, что кожу утюжат куском раскалённого металла, к счастью, длились недолго. Последнее невесомое касание, и высший убрал руку, отошёл в сторону, словно близость ко мне доставляла ему неудобства.

Может, причина в Эйроне? Теперь со мной связано столько горьких воспоминаний, вот его светлость и решил поскорее от меня избавиться.

Повернувшись спиной к зеркалу, почувствовала, как губы сами собой растягиваются в улыбке. В том месте, где ещё минуту назад темнела рабская метка, кожа слегка порозовела, и по ней пробегали едва заметные искры — остаточное действие чар. Но клейма не было!

— Спасибо! — переполняемая эмоциями — в кои-то веки чистым, ничем не замутнённым счастьем — бросилась к своему хозяину (теперь уже бывшему!), придерживая так и норовящее свалиться к ногам платье. Продолжая удерживать наряд одной рукой, второй неловко обняла мага, щекой прижавшись к шелковистой ткани его рубашки, и ощутила такой знакомый аромат. Свежий, с едва уловимой горчинкой.

Как же за эти месяцы я к нему привыкла.

Эшерли отстранился, как мне показалось, слишком поспешно, отчего ещё больше утвердилась в правильности своего предположения. Подойдя к окну, немного отодвинул штору и проговорил с оттенком недовольства:

— На обратном пути из полиции за мной увязался Мар. Всё порывается поговорить с тобой. Вот ведь упёртый. До сих пор околачивается у ворот.

— Ты опять не пустил его? — знаю, не подходящее сейчас для веселья время, но я не сумела сдержаться, тихонько прыснула.

И когда уже успокоятся? Ей-богу, как дети малые.

— Ты, Ива, теперь свободна и можешь встречаться со своими ухажёрами где угодно. Но только не в моём доме, — отчеканил резко и задёрнул штору, после чего стремительно направился к выходу. Лишь поравнявшись со мной, буркнул: — Мне нужно работать.

И так больше и не взглянул в мою сторону.

Улыбка сползла с лица, превратившись в грустную гримасу. Эшерли ушёл, вернее, по своему обыкновению сбежал, а я даже не успела поблагодарить его за спасение. И не спросила, как он…

Из окна была хорошо видна подъездная дорога и укутанная снегом улочка. С каждой секундой своего бдения его сиятельство всё больше походил на сугроб. После обеда начался настоящий снегопад. Небо затянулось туманной пеленой, низвергавшей на землю целые россыпи снега.

Не дожидаясь, пока высший превратится в сосульку, я заскочила в гардеробную. Стащила с вешалки пальто, сунула подмышку первую попавшуюся шляпу и поспешила вниз, просить миссис Кук снова упаковать меня в платье.

Бастиан встретил меня приветливой улыбкой на посиневших губах.

— Рад видеть вас в добром здравии, мисс Фелтон.

Наверное, сейчас я светилась от счастья, что, конечно же, не укрылось от внимания дознавателя.