И вот три дня спустя после моего возвращения в Беббанбург я направился в горы снова, на этот раз на лучшем своем скакуне во главе пятидесяти трех закаленных в боях воинов.

Нам предстояло свершить чертову работу.

Глава 8

В горах было тихо, не слышалось даже шороха ветра в чахлой траве. Близился рассвет, и казалось, что залитая звездным светом земля затаила дыхание. Редкие высокие облака плыли на восток, где на горизонте только-только начала проявляться предрассветная серая полоса.

Я держался близ Чертовой долины две ночи и день, но всадники из Эофервика до сих пор не объявились. Если и в этот день никто не явится, мне придется признать поражение, так как немыслимо долгое время прятать почти две сотни воинов с конями. Да, мы находились в горах, но уже повстречались с одним пастухом, перегонявшим отару на юг. Его самого, собак и овец поместили под стражу, но с тех самых пор, как Финан достал золото, деревенские то и дело поднимались к форту, одолевая просьбами поглядеть на клад.

Он показывал им сокровище, хвастал неожиданным богатством и даже заглянул с полудюжиной парней в деревенскую таверну. На нем было крученое тяжелое ожерелье, а за эль и еду он заплатил куском золота.

– Сегодня Гутфрит обязательно придет, – сказал мне Эгил. – Ублюдок наверняка пронюхал, что здесь есть золото.

Мы с ним лежали на траве и наблюдали за горизонтом на востоке, где разливался свет.

На фоне серой полосы мне удалось разглядеть на миг силуэт всадника. Это мог быть один из наших. Я поручил сыну командовать разведчиками вдоль дороги из Эофервика. Наблюдение они вели, укрывшись в горах, а заметив приближение Гутфрита, должны быстро отступить.

– Будем надеяться, что заявятся оба, – мстительно пробормотал я. Меня до сих пор злило, что Этельстан нарек Элдреда владетелем Беббанбурга, и, хотя перспектива прикончить Гутфрита была заманчивой, шанс перерезать глотку Элдреду привлекал сильнее.

Гутфрита я ожидал еще накануне, и каждый час, на который это ожидание затягивалось, только усиливал мое беспокойство. Финан похвалялся золотом, но возникал резонный вопрос – почему он не увозит его немедленно в Беббанбург. Деревенским он сообщил, что ждет меня и что ему нужно еще пятьдесят воинов для охраны клада по пути в крепость. Кроме того, он обмолвился, что намерен раскопать два оставшихся кургана. Вот только поверит ли Гутфрит в эту басню?

Ситрик Дунхолмский взобрался по склону и плюхнулся рядом со мной. Он улыбнулся и коротко кивнул. Ситрика я знал еще со времен его детства. Это был незаконнорожденный сын Кьяртана Жестокого, одного из самых злейших моих врагов. Ситрик не унаследовал ни единого из мерзких качеств своего отца и с возрастом вошел в число моих доверенных дружинников. У него было вытянутое лицо, темная борода, шрам от ножа под глазом, а широкая улыбка открывала всего четыре зуба.

– Я еще помню время, когда ты был красавцем, – поприветствовал я его.

– Я хотя бы был красавчиком в отличие от кое-кого. – Он кивнул в сторону, где небо на горизонте только что окрасилось багрянцем. – Там дым.

– Где?

Ситрик скосил глаза:

– Далеко. В долине.

– Может, это туман? – предположил Эгил.

Я видел бледную пелену, затянувшую темную долину Тесы, но не брался определить, туман это или дым.

– Это дым, и деревни там нет, – уверенно заявил Ситрик. Его люди обходили эту часть моей страны дозором, и он хорошо ее знал.

– Углежоги? – выдвинул новый вариант Эгил.

– Накануне вечером их там не было, а за ночь яму для угля не устроишь, – ответил Ситрик. – Нет, это люди Гутфрита. Мерзавцы встали там лагерем.