Утром она проснулась со слабой головной болью, отправилась кормить сторожевых птиц, однако от запаха падали ей вновь стало дурно – затошнило, едва смогла оправиться… Словно на четвертом месяце беременности, усмехнулась Ромили. Ну уж нет, что бы с ней ни случилось, но только не это – точно, она девственница, как и давшие обет лерони. Возможно, пришла пора месячных – закрутившись с занятиями, с выездкой Солнечного, вновь потеряла счет дням. А может, она съела что‑нибудь недоброкачественное. Такое тоже случается… В любом случае даже упоминание о завтраке вызывало приступ тошноты. Ромили стиснула зубы и продолжила осмотр птиц, после чего без всякой охоты вскочила в седло – в первый раз за все это бурное время она с тоской подумала: какое же это, должно быть, счастье – посидеть в собственном доме, заниматься штопкой, вязанием! Даже вышивание в ту минуту стало любезно ее сердцу.

– Ромили, – запротестовал Руйвен, – так нельзя. Ты же ничего не ела.

Она передернула плечами.

– Наверное, вчера я немного простудилась. Может, продуло в седле… Аппетита нет…

Брат взглянул на нее с таким видом, словно ей было столько же лет, как и Раэлю.

– Ты не можешь знать, почему у тебя пропал аппетит после вчерашнего. Леди Маура проверила тебя?

«Опять то же самое».

Ромили резко ответила:

– Я поем в седле. Пожую хлебушка…

Она взяла ломоть хлеба из миски – он был намазан медом, потом откусила маленький кусочек, пожевала и тайком выплюнула.

По команде отряд отправился в путь. Ранальд Риденоу скакал бок о бок с Ромили и время от времени бросал на нее равнодушные взгляды. Или изучающие?.. Потом вдруг его взгляд совершенно обессмыслился – по‑видимому, юноша вышел с кем‑то на связь, решила Ромили. Через некоторое время во взоре у него вновь затеплился живой огонек.

– Мне приказано выяснить, как далеко от нас находятся главные силы армии. Каролин только что связался со мной и распорядился провести воздушную разведку. Ромили, ты в состоянии поднять птицу в воздух? Как ты себя чувствуешь?

Девушка тут же ощутила, что к горлу подступила тошнота. Неужели каждый сеанс будет сопровождаться подобными осложнениями? Однако не спеши, прежде всего возьми себя в руки – клин клином вышибают; значит, надо работать и работать…

Выпустив сторожевую птицу, следя за неспешными взмахами крыльев, соединяясь с ее сознанием и приступив к наблюдению за местностью – горизонт при этом раздался вширь, – Ромили не испытала никаких неприятных ощущений. Больше всего она опасалась потерять ориентацию и указать Ранальду неверное направление. Но нет, занявшись работой, она почувствовала себя значительно лучше: вот оно, солнце, красный диск, находится там, где ему положено быть, на северо‑востоке, а вот и армия Каролина, вернее, главный корпус… Марширует в полудне пути от места, где находятся Ромили со спутниками. Зрение птицы превосходило человечье в сотню раз – острота его поразительна, но, собственно, ничего сложного в этом наблюдении не было. Те же ощущения она испытывала с Пречиозой… На мгновение она уловила мысли Ранальда, работу его ларана, с помощью которого он передавал информацию Каролину.

Легок оказался и разрыв контакта со сторожевой птицей – только небольшая слабость и головокружение…

– Здесь мы разобьем лагерь, – властно распорядилась Маура, – и подождем подхода армии. Нам всем необходим отдых. Нельзя работать на износ, тем более следует пощадить Ромили.

«Не надо меня щадить! Я против всяких поблажек, после которых Руйвен, Орейн и даже сам Каролин могут заметить: „Ну‑у, она женщина, у нее слабый организм“. Я уже доказала Орейну, что ни в чем не уступаю мужчинам.