Изменить размер шрифта - +
Ладе не приходится даже особо применять свои природные данные, она просто нарушает связи между различными сторонами личности, ослабляя главную – человеческую, – и вторая превалирующая сама собой берет верх, видоизменяя внешний облик в соответствии с изменениями внутренними. В данном случае преобладали кошачьи характеристики. Это совсем неплохо. Все-таки достаточно высокоорганизованное млекопитающее, не рептилия или насекомое… Но вообще-то и в тебе есть и червь, и даже микроорганизм, они присутствуют в каждом человеке, но обычно до них можно добраться только путем ряда последовательных трансформирований.

    – Хорошо, – сказал я, чувствуя, как все во мне начинает кипеть, – хорошо, что я не червь и не микроорганизм. Но я предпочел бы быть человеком.

    – Это невозможно, – возразил Ворон, – ты не можешь сейчас стать человеком. Потому что, будучи человеком, ты обречен на заточение в этих стенах. При пересечении тобой порога этой квартиры неминуем немедленный летальный исход. Более того, Лада лишается своих наследственных прав, и все остальные трансформированные автоматически теряют надежду когда-либо стать людьми.

    – А она имеется? – кисло спросил я. Я лично надежду утратил. – И сколько этих остальных?

    – Точное число я тебе назвать не могу, за все эти годы их накопилось, пожалуй, несколько десятков. Но каждый из них снова станет человеком – причем в том возрасте и том состоянии, в каком был на момент своего трансформирования. Это случится тогда, когда Лада будет обвенчана в кафедральном соборе Светелграда со своим суженым. Даже могу сказать более точно – в тот миг, когда новобрачные переступят порог храма и во всех храмах Светелграда колокола ударят благовест. Не ранее.

    ГЛАВА ШЕСТАЯ,

    в которой я оказываюсь на шаг от любви и на шаг от войны

    Для любви, как для дынь, есть своя пора.

    Д. Элиот. Мидлмарч

    Сказать, что беседа с Вороном внесла какую-то ясность в произошедшее со мной, я не могу. Скорее, наоборот, напустила тумана. Туман, как известно, рассеивается под лучами солнца. Был солнечный майский день, и я под предлогом того, что беседа с Вороном чрезвычайно меня утомила, попросил позволения выйти немного проветриться. Я действительно чувствовал себя усталым. Кроме того, мне хотелось немного поразмыслить.

    «Суждены нам благие порывы!» – сказал поэт (не помню кто) [3] . Я обо всем позабыл, едва только переступил порог. На свежем воздухе из моей головы выветрились все мои серьезные намерения. Потому что я впервые в полной мере почувствовал (и осознал) себя котом, то есть «четвероногим, покрытым шерстью, который издает звуки противные, когда голоден, и приятные, когда сыт» [4] .

    Мы вышли во двор с Псом. После данного ему Ладой поручения Пес старательно делал вид, что опекает меня. Хотя мне казалось, что я ему не просто безразличен, а даже и противен. Но тут, я думаю, не виноваты ни он, ни я, а виноват только вечный антагонизм между кошкой и собакой. Позже между нами установилась устойчивая взаимная антипатия, перерастающая временами в откровенную нелюбовь.

    Выйдя из подъезда, мы разделились. Я хотел просто погреться на майском солнышке, а Пес пошел искать укромный уголок для отправления своих естественных надобностей. Кстати, мелочь, но, возможно, и она отрицательно повлияла на развитие наших с Псом отношений: я мог воспользоваться туалетом, а Пес (такова уж собачья порода!) вынужден был оправляться во дворе, против чего выступала его врожденная человеческая стыдливость. В такие минуты он всегда старался спрятаться подальше от чужих глаз, что ему не всегда удавалось.

Быстрый переход