|
Нет, надо с этим что-то делать: его педагогические методы ужасно непедагогичны! Глава восьмая, в которой мы спасаем Крыса Мы будем иметь честь атаковать вас. Арамис. Но разговоры — разговорами, а в шкаф мы залезли вовсе не рассуждать о педагогичности или не педагогичности различных методов и способов воспитания (хотя — забегая вперед — позже нам пришлось этим заняться). Сейчас мы должны было двигаться дальше. Теперь я со всех лап мчался сразу вслед за Вороном, который летел впереди и поминутно подсказывал: «осторожно, тут ступенька!», «направо!», «прямо!», «поторопись!». Домовушка пыхтел сзади. Наконец Ворон плюхнулся на пол и развернулся клювом ко мне. — Погаси свет, — скомандовал он. — И тихо. Лаборатория за этим поворотом. Я быстро слетаю на разведку. — А почему тихо? — спросил я, но шепотом — привычка к исполнению распоряжений Ворона крепко вдолблена в меня его твердым клювом. — Экой ты непонятливый, — прошептал Домовушка, усаживаясь рядом со мной. Он тяжело дышал — совсем мы его с Вороном загнали! У Ворона крылья, я на четырех лапах бегаю очень быстро, а Домовушке же пришлось на своих двоих, да еще узелок с едой для Егорушки тащить. — Потому тихо, — продолжал Домовушка, слегка отдышавшись, — что бумаги Бабушкины пропали все. Кто-никто их похитил. А почем тебе ведомо, кто то был, и не бродит ли хитник и сей час по шкапику? То-то! Я почувствовал, как шерсть моя на спине становится дыбом. В самом деле, кто-то же украл Бабушкин архив! А кому может понадобиться архив колдуньи, то есть, извините, магини? Правильно, только колдуну, то есть, извините, магу. И если этот маг находится сейчас вон за тем стеллажом… или за этим… Так что огонек я все-таки засветил. Ма-ахонький. — С архивами мы будем разбираться потом, — сказал Ворон, кружа над нами — он успел вернуться. — Не отвлекайся, Кот. Сейчас нам предстоит разобраться с Георгием. — С кем? — не понял я. Мне представился Георгий, тот самый, Святой, который драконов побивахом и прекрасных принцесс спасахом (ой, что-то нахватался я у Домовушки старославянизмов!) — А с Егорием, — подсказал Домовушка. — И то — ему ведь и помереть недолго, пока мы тут растабарываем… — Ему до смерти пока что далеко, — сухо проговорил Ворон. — А вот кое-кому другому… Он не договорил, вспорхнул и улетел. За поворот. А мы остались. — Неужто с Песиком нашим что случилось-приключилось? — всплеснул лапками Домовушка и зарысил вслед за Вороном, позабыв котомку с питанием для младенца. А я несколько помедлил. Возможно, я уже упоминал об отсутствии в моем организме героической жилки. Или, как сказали бы опытные френологи, шишка героизма на моей голове недоразвита. Ну не рвусь я спасать — ни миры, ни отдельно взятых этих миров обитателей! Я люблю чувствовать себя уютно, удобно и приятно. Я не люблю, когда мне больно. Полотенцем по спине я еще согласен получить — и то только ради хорошего куска мяса. Но веником — нет, на это я не пойду даже во имя куриной печенки! А лезть очертя голову в неизвестность, рискуя собственной шерстью и шкурой, не говоря уже о жизни — это требовалось обмозговать. Нужно было поразмыслить, сделать правильный выбор… Их, в конце концов там двое… нет, трое — если считать Пса… даже четверо — если считать с Егорушкой. Разве может одно-единственное маленькое животное из семейства кошачьих значительно изменить баланс сил? Я размышлял на эту тему, одновременно прислушиваясь к странным звукам, доносившимся откуда-то из глубин шкафа. |
