Конечно, этого не могло не случиться. Люди навсегда не исчезают. Приходит время, и тайное становится явным. Так теперь думала Софья.

Она никогда не позволяла себе задумываться о том, что случится, если объявится Джеральд. Она отмахивалась от этих мыслей и была готова поверить, что покончила с ним раз и навсегда. Она забыла Джеральда. Прошли годы, многие годы, с тех пор как он перестал тревожить ее душу. «Конечно, он умер, — убеждала себя Софья. — Невероятно, чтобы он остался в живых и ни разу не появился. Если бы он был жив и узнал бы, что я разбогатела, он, конечно же, пришел бы ко мне. Нет-нет, он наверняка умер!»

А он не умер! Короткая телеграмма совершенно ошеломила ее. Жизнь ее текла спокойно, размеренно, монотонно. И вот внезапно, без предупреждения она брошена в неописуемый хаос! Софья вправе была считать, что хлебнула на своем веку горя, и даже больше, чем следует. Но под конец ее жизни ей, видимо, предстоял такой же ужас, как и в начале. Само существование Джеральда Скейлза угрожало ей. И сильнее высших соображений на нее подействовал этот удар наотмашь. Можно было бы изобразить судьбу как трусливую тварь, которая с размаху ударила по лицу эту стареющую женщину, но с ног ее не сбила. Софья покачнулась, но удержалась на ногах. Стыд, невыносимый стыд, от которого закипает кровь, вызывала бессердечная судьба, которая так обошлась с отважной и беззащитной женщиной.

— Софья! — простонала Констанция. — Что же стряслось?

Губы Софьи искривились от возмущения. Под этой маской скрывала она страдание.

Она не видела Джеральда тридцать шесть лет. Ему, верно, уже за семьдесят, и вот снова на нее навлекает позор он — фальшивая монета! Чем занимался он эти тридцать шесть лет? Ведь он уже немощный старик! Хорошенькое должно быть зрелище! И он лежит в Манчестере, в двух часах езды отсюда!

Какие бы чувства ни обуревали Софью, нежности в ее душе не было. Придя в себя после удара, она, в основном, испытывала страх. Будущее пугало ее.

— Как ты поступишь? — спросила Констанция сквозь слезы.

Софья, глядя в окно, постукивала йогой.

— Ты должна к нему поехать? — справилась Констанция.

— Конечно, должна! — ответила Софья.

Мысль об этом была ей отвратительна. Она старалась об этом не думать. Софья не чувствовала себя обязанной ехать. С какой стати? Джеральд для нее пустое место, у него нет на нее никаких прав. В это Софья искренне верила. И все же она знала, что поехать должна. Она знала, что иначе поступить невозможно.

— Сейчас? — спросила Констанция.

Софья кивнула.

— А есть ли поезд?.. О, бедняжка!

Одна мысль о поездке в Манчестер лишила Констанцию разума, ибо это казалось ей предприятием небывалой сложности.

— Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой?

— Ах нет! Я поеду одна.

Констанция испытала облегчение. Они не могли оставить дом на служанку, а о том, чтобы запереть дом без предварительной подготовки, Констанция и подумать не могла.

Повинуясь какому-то импульсу, они спустились в нижнюю гостиную.

— Да, так как же с расписанием? Как же с расписанием? — бормотала Констанция, спускаясь по лестнице.