|
Она должна была еще раз посмотреть на тело сестры. Как немыслимо быстро произошло несчастье! Кто мог его предвидеть? Потрясение Констанции было сильнее отчаяния. Она еще не осознала всю тяжесть утраты. Она еще не вспомнила о самой себе. Глядя на тело Софьи, она была полна не жалости к себе, а сострадания к тому великому горю, которое произошло в жизни сестры. Впервые она до конца поняла, как велико случившееся несчастье. Очарование Софьи, ее красота — что принесли они Софье? Перед нею проносились эпизоды из жизни Софьи, искаженные и гротескные образы, сформировавшиеся в ее неискушенном воображении под влиянием редких и скупых рассказов сестры. Что за жизнь! Вспышка страсти, а после — почти тридцать лет в пансионе! У Софьи не было детей, она не изведала радостей и мук материнства. У нее, в сущности, никогда не было своего дома, пока она в своем бесплодном великолепии не приехала в Берсли. И вот — такой конец! Жалкий и позорный конец всего, чем щедро одарены были душа и тело Софьи! Да это не жизнь! А в чем же причина? Удивительно, с каким упорством судьба подтверждает грубые обобщения пуританской морали — той морали, в которой Констанцию воспитали ее суровые родители! Софья согрешила. А потому и страдание ее неизбежно. Авантюра, в которую она из каприза и гордыни пустилась с Джеральдом Скейлзом, не могла кончиться иначе. Ее бегство не могло принести ничего, кроме зла. «От этой истины никуда не уйти», — думала Констанция и была неповинна в том, что весь современный прогресс и мудрствования считала за ничто и думала, что весь мир вернется на круги своя и вновь пойдет по прежнему пути.
Еще за несколько дней до смерти Софьи люди говорили, что миссис Скейлз, как всегда, кажется моложавой и, как всегда, полна энергии. И верно, глядя на Софью с небольшого расстояния, видя этот прекрасный овал лица, эту подтянутую стройную фигуру, этот гордый взгляд, никто бы не сказал, что ей шестьдесят. Но посмотрите на нее теперь, на ее перекошенное лицо, на ее пустые глазницы, на ее морщины — да ей можно дать не шестьдесят, а семьдесят! Словно использованная, ставшая бесполезной и выброшенная на свалку вещь! Сердце Констанции таяло от мучительной жалости к этой неистовой женщине. А к жалости примешивалось суровое признание того, что здесь не обошлось без божественного правосудия. На устах Констанции была та фраза, которую при иных обстоятельствах повторял Сэмюел Пови: «Бога не обманешь!» Мысли ее родителей и дедов сохранили неприкосновенность в душе Констанции. Конечно, ее отец перевернулся бы в гробу, если бы узнал, что по вечерам Констанция раскладывает пасьянсы. Но несмотря на карты, несмотря на сына, который никогда не ходит в церковь, Констанция при любых поворотах судьбы в основе своей оставалась такой же, как ее отец. Сила эволюции в ней не проявилась. И таких людей тысячи. Проснувшись и вновь напустив на себя притворный вид взрослой и опытной дамы, Лили тихо вошла в комнату в поисках бедняжки Констанции. Пришла женщина, чтобы обмыть тело. С первой почтой на имя Софьи пришло письмо от мистера Тилла Болдеро. Письмо недвусмысленно сообщало о смерти Джеральда Скейлза. Теперь Констанции больше нечего было делать. Что следовало сделать — сделают без нее. Люди с более сильной волей, чем у нее, уложили Констанцию в постель. Сирилу дали телеграмму. Вызвали мистера Кричлоу, а с ним явилась и миссис Кричлоу — сущее наказание, однако и она могла оказаться полезной, несмотря на свою суетливость. Мистера Кричлоу не допустили к Констанции. Она слышала, как его визгливый скрипучий голос раздавался в коридоре. Констанции велели лежать спокойно, и внезапный покой после лихорадочной ночи казался странным. Прошли всего сутки с тех пор, как она убивалась из-за смерти Снежка! Изнемогая от сонливости, Констанция задремала, и мысли о тайне жизни мешались с нереальностью сна. Новость распространилась на Площади к девяти часам. Были люди, которые видели, как приехала машина и как Софью внесли в дом. |
