Что же случилось? Ничего! Самое обыкновенное событие! Извечный случай выбрал торгового агента (мог бы быть клерк или священник, но в настоящем варианте оказался торговый агент), одарил его всеми чудесными, исключительными, неправдоподобными особенностями божества и поставил его перед Софьей, чтобы добиться извечного результата. Чудо, сотворенное только для блага Софьи! Никто на Веджвуд-стрит не видел, что рядом с ней идет божество. Никто не видел ничего, кроме простого странствующего приказчика. Да, самое обыкновенное происшествие!

На углу улицы им непременно надлежало расстаться.

— До следующей встречи, — тихо сказал он. Из глаз его вырвалось пламя и зажгло в хорошенькой головке Софьи те светильники, от лицезрения которых миссис Бейнс была милосердно избавлена. Он пожал ей руку и приподнял шляпу. Представьте себе божество, приподнимающее шляпу! И он отправился восвояси на собственных ногах, совсем как обычный щеголеватый, субтильный странствующий приказчик.

А она, сопровождаемая посланцем ада, повернула на Кинг-стрит, придала лицу подобающее выражение и бесстрашно встретилась с матерью. Ее мать сначала не заметила ничего странного, ибо, вопреки распространенному мнению, матери — самые слепые создания. Софья, наивная глупышка, полагала, что ее прогулка по тротуару длиной в сто ярдов рядом с божеством не вызовет отклика! Какое заблуждение! Нет сомнения в том, что никто непосредственно божества не видел. Но щеки и глаза Софьи, наклон головы, когда душа ее устремлялась к душе божества — все это оказывалось неизмеримо более приметным, чем думала она. Сообщения, поступившие к миссис Бейнс, правда, в несколько смягченном виде из уважения к пресловутому чувству собственного достоинства матери, излечили ее от слепоты и вызвали протест в присущей ей форме: «Я буду рада, если ты не станешь гулять с молодыми людьми по улицам…» и т. д.

Когда приблизилось время нового приезда мистера Скейлза, миссис Бейнс наметила план действий, а когда сообщение о точном сроке его прибытия появилось в их почтовом ящике, она составила подробный план: во-первых, она решила сказаться больной и не показываться на люди, дабы мистер Скейлз был лишен возможности возобновить в нижней гостиной общение с ее домочадцами; во-вторых, она намекнула Констанции — конечно весьма тонко и немногословно, — что в назначенное утро ей не следует покидать лавку; в-третьих, она нашла способ растолковать мистеру Пови, что нельзя и словом обмолвиться о предстоящем приезде Джеральда Скейлза, и в-четвертых, она намеренно назначила встречи Софьи с двумя заказчицами шляп, чтобы надолго задержать ее в мастерской.

Исключив таким образом возможность опасных случайностей, она мысленно назвала себя глупой женщиной, одолеваемой нелепыми идеями. Но это не помешало ей крепко сжать губы и принять решение, что в ее семье мистеру Скейлзу делать нечего. Из вторых рук — от адвоката Пратта — она получила сведения о мистере Скейлзе. Более того, она поставила вопрос шире — почему это вообще следует разрешать юной девушке проявлять интерес к какому бы то ни было молодому человеку? Присущая ей твердая целеустремленность на этот раз сыграла с госпожой Бейнс плохую шутку, и она, как большинство людей в ее положении, неосознанно и совершенно искренне оказалась не в ладах со своей твердой целеустремленностью.

II

В день, когда мистер Скейлз посетил лавку, чтобы получить там заказы и деньги для фирмы Биркиншо, удача, казалось, споспешествовала хитросплетениям миссис Бейнс.