На шум голосов в прихожую вышел высокий седой человек с круглым, гладко выбритым лицом. Сняв очки и сложив газету, которую держал в руках, он с любопытством поглядывал то на меня, то на загадочно улыбавшихся жену и дочь. Через несколько минут мы все сидели в просторной, светлой комнате и оживлённо разговаривали, вспоминая прошлое.

— Теперь я, пожалуй, могу вам предложить лучшее пристанище, чем в ту ночь, — улыбнулся хозяин.

— Вижу, вижу, — сказал я. — Но мне не терпится узнать, как поживают ваши дети — мои спасители. Расскажите о них. Меня очень интересует их судьба.

— Не только рассказать, но и показать можно, — ответил хозяин. — Сегодня ведь выходной. Сейчас созовём пленум семьи. Ты, Зося, будешь отвечать за организацию пленума, а ты, мать, — за хозяйственную часть.

Хозяин рассказал мне, как тогда пришли наши и он поступил на работу, а дети стали учиться; как потом построили новую фабрику… Теперь он, старик, — заслуженный мастер этой фабрики. И старший сын — мастер. А Зося замужем за рабочим этой же фабрики. Живёт в квартире рядом.

Зазвенел звонок. В комнату вошёл молодой человек в сером костюме, с выправкой спортсмена.

— Это Сергей. Работает на нашей фабрике техником, — отрекомендовал его отец. — Ему тогда было семь лет.

— А я немножко помню ту ночь, — заметил Сергей.

Перед моими глазами промелькнул образ стоящего на полатях оборванного, золотушного мальчика.

Не успели мы и двух слов сказать, как в другую дверь вошла молодая девушка и в смущении остановилась на пороге.

— Это Нина, учительница нашей фабричной школы, — сказал отец. — Уж она-то вас, наверняка, не помнит. Ей тогда было несколько месяцев.

— Зато я хорошо помню, как вы спали в корыте, — заметил я, пожимая девушке руку.

— А я не раз слышала о вас! — подхватила девушка.

Со старшим сыном хозяев, Андреем Ивановичем, высоким, статным мужчиной, мы встретились, как старые знакомые.

— Я тогда заметил, — рассказал он мне, — что одно ваше плечо выделяется под тонкой подстилкой и опёрся на него локтем.

— Вот вам ещё одна знакомая, — сказала мать, указывая на высокую, стройную девушку в тёмном платье. — Студентка-химик. Она тогда хоть и спала, но в общем деле всё же участвовала.

Я вспомнил спавшую на полатях маленькую девочку.

— А где же тот славный мальчик Миколка, который устоял даже перед конфетой? — спросил я.

— Сейчас и он здесь будет, — ответила мать. — Хотя мы и часто видимся, собраться всем вместе, как сегодня, не всегда удаётся… Смотрю я на вас, — продолжала она, — вспоминаю то время, когда вы у нас ночь провели, и самой не верится, что это мы и есть те самые люди.

— А я и не думаю, что мы те же самые, — заметил отец. — Мы с тобой тогда старые были, а теперь во какие!

Он встал перед женой подбоченившись и молодцевато топнул ногой. От души смеясь, мы и не заметили, как в комнату вернулся вышедший на минуту техник, а с ним вошёл широкий в плечах круглолицый лётчик.

— А вот и Миколка! — воскликнул отец. — Если бы ему теперь вздумалось усесться на вас, это было бы, пожалуй, пострашнее, чем тогда.

— Ну, теперь уже все в сборе, — произнесла хозяйка. — Прошу в столовую.

Большой стол был празднично убран. Белая скатерть, бутылки с вином, разложенная на тарелках закуска, цветы… За столом — дружная компания: передовые советские рабочие, интеллигенты, военный.