— Знаю я все это, — отозвался Мирон, продолжая копаться в песке. — Но не может быть, чтобы не нашлось ни одного камня, хотя бы и небольшого. Если круглый — не беда: можно расколоть.

Виктор смутился: как это он сам не догадался, что камень можно расколоть! И тоже принялся искать.

Долго пришлось им ползать, пока, наконец, не нашли небольшой, гладкий, несколько сплющенный камень. По когда попытались разбить его, оказалось, что это нелегкое дело: другого камня у них не было.

— Вот тебе и на! — озадаченно произнес Мирон. — Надо, значит, искать еще один.

Но надежды на удачу почти не было. Виктор не преминул подколоть друга:

— Не выкрутишься, брат, — грызи зайца сырым!

— А вот посмотрим! — упрямо ответил Мирон, отстегнул ремень и взялся за железную пряжку. — Эта штука выручит. Особенно, если ее заострить.

— Ох, и хитрый же ты, черт! — с восхищением вырвалось у Виктора.

Мирон принялся затачивать пряжку, но она лишь скользила по гладкой поверхности камня.

Тогда Виктор побежал к болоту и принес товарищу пригоршню влажного песку.

— Вот тебе рационализация! — сказал он.

«Рационализация» несколько помогла. Хоть наострить пряжку, как нож, не удалось, но канты с нее Мирон все же снял. Однако новая беда: гладкий, закругленный край пряжки лишь скользил по шкуре зайца, не оставляя следа.

— Опять не то! — с досадой крикнул Виктор.

— А мы сделаем, чтобы было «то», — спокойно ответил Мирон.

— Каким же образом?

— Постучим по камню, и получатся насечки. По принципу пилы.

— По принципу пилы-ы! — с шутливым уважением повторил Виктор. — О, это я понимаю.

Пряжка начала царапать шкуру, оставляя какой-то след. Но тут обнаружился новый дефект: «лезвие» оказалось слишком коротким, им нельзя было ни пилить, ни резать, а угол пряжки все еще был слишком тупым. Пришлось острить угол.

Одним словом, приходилось снова и снова улучшать нож. Наконец Виктор сказал:

— Надо было сразу все это сделать. А то целый час понемножку выдумываем.

— Видно, без практики не очень выдумаешь, — ответил Мирон. — Считаю, мы за этот час прошли путь, какой первобытный человек проходил за годы, столетия…

— …тысячелетия! — шутливо подсказал Виктор.

— И тысячелетия! — серьезно согласился Мирон. Первобытный человек так же, как ты, ел сырого зайца. А сколько времени прошло, пока он добыл огонь? Первобытный человек не имел никаких инструментов, как и мы, A сколько времени прошло, пока он додумался использовать камень? И сколько времени прошло от камня до железа?

— Подожди, подожди, — перебил Виктор. — Тут уж ты неправильно рассуждаешь: железо ты не выдумал, а готовое взял.

— Ну, хорошо, — согласился Мирон. — Но обработку и использование его первобытный человек придумал, очевидно, не за год и не за два. Вот вместе и наберутся не только тысячи лет, а даже сотни тысяч. А у нас с тобой и дня не прошло.

— Нечего задаваться, — пренебрежительно махнул рукою Виктор. — Это открытие — не твоя заслуга, а всех людей, что жили на земле до нас с тобой, в том числе и первобытных. Твоего тут и на грош нет. А если б до нас с тобой никого не было, мы тоже затратили бы на все это миллионы лет.