Внезапно лорд Харлестон понял, что все это время был непростительно груб к ранимой малышке.

Он повел себя невежливо, проигнорировав тот кошмар, через который она прошла.

Он думал не о ней, а о себе. О тех заботах, которые она ему прибавила. И даже не попытался понять, насколько она сейчас страдает.

Лорд Харлестон высвободил левую руку от вожжей и накрыл ладони Нельды.

— Простите меня, — проговорил он. — Давайте начнем все заново. Я думаю, что мы не правильно начали, и в этом была ошибка. Мы должны вместе спланировать ваше будущее и сделать его как можно более счастливым.

Любая из тех дам, что подарили свои сердца лорду Харлестону, могла бы поведать Нельде, что, когда он так говорит, он просто неотразим.

Лорд Харлестон почувствовал, как задрожали ее руки под его рукой. Он убрал ладонь. Нельда повернулась к нему:

— Если я была груба, пожалуйста, простите меня.

— Мне нечего прощать, — ответил он. — Пожалуй, мы оба были несколько раздражены, что, впрочем, неудивительно.

— Нет, конечно же, нет, — поспешно сказала Нельда. — Просто я хотела бы поблагодарить вас за то, что вы были добры ко мне.

Лорд Харлестон одарил ее той самой улыбкой, которой покорил уже немало сердец.

Они продолжали ехать. Через час Уальдо остановил караван, чтобы сделать привал и пообедать.

Фургоны поставили в круг и стали готовить еду.

Это был не пикник на травке на скорую руку. Из одного фургона извлекли стол и стулья. В огромных корзинах хранились роскошные яства.

Хиггинс прислуживал так, словно это был настоящий роскошный прием.

После обеда они продолжили путь, остановившись только, чтобы напоить лошадей у одной из многочисленных рек, текущих через прерию.

Уальдо объяснил, что в этот период идет много дождей, но позже реки превратятся в небольшие ручейки, а озера высохнут и станут грязными болотами.

Им уже начинали попадаться стада, пасущиеся на траве.

Уальдо отметил, что у каждой животноводческой империи было свое собственное клеймо, но он пока не видел скот, Принадлежащий животноводческой компании «Прери».

Пейзаж был дивный. Казалось, они удаляются все дальше и дальше от цивилизации, в девственные земли, на которые не ступала еще нога человека.

Нельда хранила молчание. Лорд Харлестон знал, что она устала, и все же девушка не хотела пересаживаться в закрытый экипаж.

Какое-то чувство, которого он прежде у себя не замечал, подсказывало лорду Харлестону, что только с ним девушка ощущает себя в безопасности. Он старался держаться поближе к фургонам и намеренно не подгонял лошадей.

В четыре часа пополудни к ним подъехал Уальдо.

— До ранчо осталось не более двух часов пути, — сообщил он. — Не желаете ли проехаться верхом?

Лорд Харлестон как раз собирался сказать, что желает этого больше всего на свете, но вдруг увидел, что Нельда сделала бессознательный жест в его сторону, будто умоляя не покидать ее.

Мгновение он колебался. Затем принял решение, удивившее его самого:

— Мне нравится управлять этими лошадьми, но вы, если хотите, поезжайте вперед.

— Можете расслабиться, — сказал Уальдо. — Мы уже на наших пастбищах, здесь вполне безопасно.

Он посмотрел на Нельду долгим взглядом и добавил:

— Я скажу папе и маме, чтобы они зарезали к вашему приезду самого жирного теленка. До встречи!

Уальдо пришпорил коня и ускакал, оставив позади себя облако пыли.

Лорд Харлестон и Нельда проехали еще милю, когда увидели между деревьями маленький ручей.

— Как вы думаете, лошади хотят пить? — спросила Нельда. — Может быть, мы дадим им напиться?

— Хорошая мысль! — ответил лорд Харлестон.