Слов для комментариев у Экипажа не подыскалось как-то. Вольные дружно онемели.

    – Вы в обморок от монаршьей наглости-то не падайте, не падайте. Мне, чтобы евойное величество из пещеры вытащить, уговорить воспользоваться возможностью, предоставленной очередным господским праздником, и удрать, пришлось себя его вассалом и оруженосцем объявить, – успокоил всех Сол, качая головой с ехидной усмешечкой, – умник ещё тот наш Карлуша-джуниор, не зря ж он так сильно на Перебора нашего похож. А на супердедушку милорда Джимми что-то не особо… Видать, мама-королева с каким-нибудь дворцовым булгахтером или программером тайно обшчалась, – добавил субкарго негромко, но с ещё более гаденькой ухмылочкой, в своём пошловатом стиле.

    Напоминание о вассальной зависимости Сола навело цесаревича на определённые мысли. Джон Стюарт с апломбом и высокомерием (показавшимися мне наигранными, клоунски-пародийными) задрал голову и потребовал вступления команды звездолёта в вассальные по отношению к нему, высокородному сюзерену, отношения. Видимо, в заточении наследный принц, тронувшись рассудком, сам себя повысил в статусе и вообразил действующим королём.

    Бабушка вышла из состояния оцепенения, захлопнула челюсть, отвалившуюся от неподражаемого нахальства наследника, взрычала и скрутила неуклюжую фигу – интернациональный жест презрительного негодования, – которую сунула Джонни прямёхонько в спесиво вздёрнутую мордочку. Данная комбинация вряд ли была знакома принцу Джону, однако общий смысл наследничек, несмотря на свою грандиозную глупость, всё же уловил.

    Впоследствие принц потребовал в личное владение апартаменты, соответствующие его королевским запросам. К превеликому нашему удивлению, запросы оказались очень даже скромными.

    Сначала он потребовал освободить для него небольшую, но помпезно интерьированную в неомусульманском стиле каюту Янычара. Ненаследный принц Абдурахман Мохаммад с пониманием отнёсся к требованию наследного принца и заявил, что лишь только «сиятельный Джон Карл-дж пройдёт обряд обрезания, каюта будет тотчас же освобождена и с нижайшим поклоном предоставлена Его Величеству». Выведав, в чём упомянутый обряд заключается, Джонни испуганно вскрикнул и с выражением оскорблённой невинности на лице спросил: «А как же я пИсать буду?». После этого он принялся искать помещение, заполучение коего не было бы сопряжено с риском для здоровья.

    Подходящим местом, согласно его извращённым вкусовым предпочтениям, неожиданно оказалась ванная комната Кэпа Йо. Та самая, где я и Тити осуществляли неудачную попытку предаться греховным утехам. Наиболее сильно пленил наследника бассейн с островком посередине: в пещере, где он жил, вода случалась по большим праздникам и в очень незначительных количествах. И как Джона-младшего ни уговаривали, поясняя, что в соответствии с правилами этикета монархам не пристало обитать в чужих ванных, переубедить упрямого цесаревича не удалось.

    Но не это лично для меня явилось главной неприятностью, а вот что: меня назначили нянькой. Нянькой «его величества» Джонни Девятнадцатого… Сол, конечно же, не утерпел, прокомментировал: «Ага-а, и у тебя, ксенолог Перебор, свои „итэдэ“ имеются!». Бабушку, патронессу его, эти слова изрядно развеселили, меня же, наоборот, привели в недоумение – не понял я, что же, собственно, имелось в виду.

    Попытался я воспротивиться этой ничтожной и непочётной, ущемляющей мою научную честь обязанности. О чём в контракте говорится, спрашиваю? Об изучении запредельных аборигенов, сам же отвечаю! Но вовсе не о том, чтобы представителя биологического вида homo sapiens sapiens astros, пускай и монаршьего чадушка, учить пользоваться отхожим местом, ложкой и терминалом.