Можно перевести дыхание.

– Значит, ты берешь «Ньюс», а я «Пост». Когда Эйб взгромоздился на стул за конторкой, Джек уже успел с предельной тщательностью просмотреть «Пост», в котором ничего не нашел. Чем дальше, тем лучше.

– В «Ньюс» тоже ничего нет, – сказал Эйб. Джек почувствовал, как напряжение, сводившее плечи и затылок, стало отпускать его. Он заметил в стопке газет «Виллидж войс». Нет смысла заглядывать в него – еженедельное издание не может так быстро реагировать на события, даже на массовую бойню, – но он не мог удержаться от искушения поддеть Эйба.

Он ткнул в газетную шапку.

– Я удивлен, Эйб. Вот уж не знал, что ты снисходишь до бесплатных листков.

– Для этого я делаю исключение – но только из‑за Ната Хентоффа. Даже не будь оно бесплатным, я бы покупал это издание из‑за Ната. Настоящий мужчина.

– Понял. Так же как я покупаю «Плейбой» из‑за его статей. Признание получено. Ты читаешь в «Войсе» светскую хронику.

– Ты имеешь в виду объявления и изображения красивых женщин? Сам ты ищешь красивых баб с наклейками поперек задниц «женщины» и хочешь убедить меня, что именно они мне и нужны. Так вот – я в этом не нуждаюсь.

В самом низу стопки торчал край полосы с логотипом «Лайт», но Джек не подал и виду, что заметил его.

– Ты берешь какие‑нибудь скандальные листки?

– Фи! Никогда!

– Даже «Лайт»?

– Особенно «Лайт». Разве что мне изменяет вкус.

– Даже ради подстилки в клетку Парабеллума?

– Он мне этого не позволит. Никогда. Она категорически не подходит для его помета.

– Но он у тебя имеется. –Где?

– Вот. «Лайт» прямо перед тобой.

– Ах, это. Могу объяснить. Утром я пошел искать газету для птичьей клетки, а Парабеллум заметил заголовок, и он ему так понравился, что я сделал исключение. Мгновенные помутнения сознания бывают даже у таких безупречных во всех смыслах птиц.

– Он прощен.

– Не сомневаюсь, Парабеллум благодарен тебе. Но прошу тебя, никому больше не рассказывай. Он очень раним, и даже эти ободранцы голуби из парка будут смеяться над ним, узнай они о его оплошности.

– На моих устах печать. – Вытаскивая «Лайт» из стопки, Джек огляделся. – Кстати о Парабеллуме – где этот синеперый ужас небес?

– Уважаемый длиннохвостый попугай изволит почивать. Тебе его не хватает? Ты хочешь, чтобы я…

– Нет, пусть спит, пока мы не кончим. А то мне повезет, и он капнет как раз на самый важный абзац… о нет!

«Шесть пуль Спасителя» и «уникальный рассказ очевидца» буквально завопили перед его глазами. Он торопливо развернул газету на третьей странице, едва не порвав ее. У него сжался желудок, когда он узнал то лицо, что глазело на него.

– Господи Иисусе!

– Ну? – наклонился к нему, чтобы глянуть, Эйб. Память Джека расцветила зернистую черно‑белую фотографию – темно‑русые волосы, карие глаза, чистая кожа, золотая проволочная оправа очков.

– Это тот парень! Прошлым вечером он сидел на полу в девятке в паре футов от меня.

Заголовок сообщал, что это и есть Сэнди Палмер. Джек почувствовал, как у него увлажнились ладони, когда он читал отчет Палмера от первого лица, с ужасом переходя от абзаца к абзацу, не сомневаясь, что уж в этом‑то последует описание его личности, а если не в этом, то уж точно в следующем. Насколько Джек видел, Палмер навскидку запомнил на редкость много подробностей, но вот что касается описания внешности Спасителя, его копилка оказалась пуста.