– Это я, – сказал Сэнди. – Но как вы нашли меня?

– Я увидела вашу фотографию в газете и вспомнила, как вы рассказывали, что закончили Колумбийский университет. С самого утра, едва он открылся, я позвонила в отдел бывших выпускников, и мне дали ваш последний адрес. Надеюсь, вы не против.

– Против? Вы шутите? Я все пытался сообразить, как найти вас, но ведь я даже не знал вашей фамилии.

– Л я сообразила, что по‑настоящему так и не поблагодарила вас за то, что вы сделали.

– Что же я сделал?

– Перестаньте скромничать. Вы закрыли меня своим телом. Я этого никогда не забуду.

– Ах, это… – Его кольнуло чувство вины. – Давайте не будем вспоминать…

– Как вы можете быть таким невозмутимым? – сказала она, глядя на Сэнди. – Почему вы обрели спокойствие, а я нет?

Он и сам задавал себе этот вопрос.

– Может, потому, что смог отписаться. Я должен был перебороть свои страхи; может, в необходимости, вглядеться в них, понять и изложить на бумаге, есть что‑то общее с экзорцизмом.

Не говоря уж о том, что приходится заботиться и о карьере.

– Есть и другой подход, – добавил он, едва только осознав эту прекрасную мысль. – Прикиньте себе миллионы людей в этом городе, все линии подземки, все поезда, что ежечасно приходят в город, и подсчитайте, сколько у вас шансов встретить в вагоне подземки сумасшедшего с пистолетом. Один из миллиона. Так?

Бет кивнула:

– Скорее всего.

– А сколько шансов вторично встретить его? Подумайте. Воможность, что вы снова увидите направленный на вас пистолет, равняется одной из восьмидесяти миллионов. Так что можно считать, что у меня остался позади самый худший момент из всей жизни. Дальше все пойдет как по маслу.

– Вот это мне никогда не приходило в голову. – Она сделала глубокий вдох. – Не могу поверить, но вроде в самом деле стала себя лучше чувствовать. Просто видя, как вы собранны и уверенны, хотя прошли через то же, что и я, мне уже стало легче все воспринимать.

Означают ли ее слова, что она собирается уходить? Ну как же! От души поплакала, приободрилась – и бежит обратно к своему приятелю? Ни в коем случае.

– Хотите кофе? Чаю? У меня еще остался хороший зеленый чай.

– Знаете, – растянула она губы в гримаске, которая в такой день, как сегодня, была равноценна широкой улыбке, – как ни странно, он бы меня устроил.

Сэнди заторопился на кухоньку.

– Как насчет еды? У меня немного, но…

– Нет. Я все еще не могу думать о еде. Просто чай – и этого хватит.

Отлично, подумал он, потому что, боюсь, кроме арахисового масла и старых крекеров мне предложить нечего. В шкафчике хоть шаром покати.

– Устраивайтесь на диване, а я вскипячу воду. Так чем я сейчас займусь? – спросил он себя, наполняя чайник.

Он планировал прочесать Верхний Вестсайд, показывая распечатку. На работе он сказался больным, объяснив, что еще приходит в себя от потрясения. Все проявили полное понимание и даже предложили помощь психоаналитика, что вызвало у него чувство вины.

Но куда больше, чем визит к психоаналитику, ему было нужно полноценное продолжение истории.

Трубку взял Джордж Мешке и стал возбужденно рассказывать, что тиражи на этой неделе выросли выше крыши. Владельцы киосков поначалу стонали, получая двойные поставки, а теперь звонят и говорят спасибо – все распродано.

Так что в «Лайт» Сэнди был окружен славой, но здесь, дома, помочь она ему не могла.