За все свои пятьдесят два года бывший Теренс Холдсток редко пользовался общественным транспортом, даже включая в него реактивные лайнеры этой категории. Никогда не ездил на автобусе. Но нынешний Теренс любил автобусы. И всюду старался пользоваться ими. Чем больше народу в салоне, тем лучше.
Именно в такой он и загрузился на Пятой авеню – не зная, что за маршрут, но это его не волновало. Все хороши. Не тот, так этот. По мере того как автобус, останавливаясь и снова трогаясь, добирался до деловой части города, пассажир неторопливо проталкивался в заднюю его часть, то и дело приостанавливаясь и дожидаясь возможности сделать еще одно движение. Толкотня в проходе, волна запахов мешали бы бывшему Теренсу, но нынешнего Теренса это совершенно не волновало.
Наконец он увидел свой шанс: худощавая черная женщина, сидевшая на его любимом месте – с правой стороны у окна в предпоследнем ряду, – встала и вышла. Он торопливо протиснулся мимо ее соседа, всей своей грузной фигурой угнездился на свободном месте и приготовился к долгому приятному путешествию.
Да, тут было в самом деле наилучшее место. С него он мог лицезреть едва ли не всех представителей человечества, стоящих в тесноте, а через окно наблюдать за людскими потоками на тротуарах. Он проведет на этом месте большую часть сегодняшнего дня. Так же как проводил его вчера и позавчера.
Бывший Теренс, перед тем как окончательно исчезнуть, был бы огорчен таким поведением. Он был бы расстроен и даже огорчен, когда новый Теренс бросил работу в агентстве, даже не потрудившись попрощаться со своими отчетами. Но ему так и так никогда не нравилась эта работа. И кроме того, кому вообще будет нужна реклама после Великой Неизбежности? В будущем вообще отпадет необходимость в такой пустопорожней деятельности, но бывший Теренс был слишком упрям и, в конце концов, слишком боялся признать это.
А нынешний Теренс видел перед собой блистательный новый мир. Конечно, он не может вести себя иначе: именно ему предназначено сделать его явью. А тогда…
Внезапно его что‑то резануло – нет, не в кожных покровах, не во внутренностях, а в голове – резануло и потрясло. Что‑то не то. Кто?..
Обеспокоившись, он стал рыться в памяти и осознал, что пропала Жаннет. Исчезла без следа. Это было ужасно. Он знал ее адрес. Он должен явиться к ней!
Именно в этот момент автобус остановился. Нынешний Теренс, пошатываясь, поднялся и стал проталкиваться по проходу к дверям. Он успел, когда они стали уже закрываться, и решительно раздвинул их. Выскочив на тротуар, он тут же стал искать такси.
Он был испуган. Раньше ничего подобного не случалось. План этого не предусматривал. Все может рухнуть!
7
Все кончилось так же внезапно, как и началось.
Жаннет выпустила руку Кейт, пошатнувшись, отступила к стойке и прислонилась к ней, словно у нее кружилась голова. Моргнув, она уставилась на Кейт.
– Что случилось?
– Не знаю, – призналась Кейт. Эта новая смена настроения удивила ее так же, как и предыдущая. Словно повернули выключатель. – А ты?
– Тоже нет. Думаю, что я, должно быть, отключилась. Все куда‑то провалилось. Сначала ты стояла вон там, а теперь стоишь передо мной, и я не помню, чтобы ты сдвигалась с места.
– Но ты говорила со мной. Фактически кричала. Что‑то вроде «это подступает».
Жаннет была потрясена и растеряна, что читалось на ее лице.
– Я это говорила? Нет, я… я не могла это сказать. Я бы помнила.
– С чего бы мне выдумывать, Жаннет?
– Не знаю. Что – подступает?
– Ты не объясняла, но казалась страшно испуганной. – Подойдя, Кейт взяла ее за руку. – Жаннет, я думаю, у тебя был приступ.
Она отшатнулась:
– Чего? Эпилепсии? Не смеши меня! Я видела приступы. |