– Початок? Ты привезла мне кукурузный початок? У меня нет слов, Вик. Никто, ну прямо никто не дарил мне таких подарков.

– Это мама придумала. Она сказала дать его тебе, когда ты отпустишь одну из своих шуточек.

– Вот значит как?

Он глянул на Джиа, которая смотрела прямо перед собой. Легкие порывы ветра из открытого окна шевелили ее короткие светлые волосы, а на губах плавала легкая улыбка.

Именно Джек учил Вики отпускать шуточки. Самая приятная вещь  в общении с восьмилетками заключалась в том, что даже примитивные грубоватые шуточки вызывали у них смех. Вики любила каламбуры и игру слов типа: «Какая разница между слоном и роялем? К роялю можно прислониться, а к слону нельзя прироялиться». Ничего более смешного она не слышала. Беда была в том, что Вики практиковалась на своей матери, которой приходилось раз за разом выслушивать одну и ту же шутку и каждый раз смеяться.

– Я думаю, Вик, что нам стоит снова поиграть в тук‑тук, – сказал Джек. Ему в самом деле было жаль, что он ее ни о чем не предупредил.

Джиа тихо простонала:

– Нет. Ради бога, только не это.

– Тук‑тук, – сказал Джек.

– Кто там? – спросила Вики.

– Банана.

– Какая банана?

– Тук‑тук.

– Кто там? – хихикнув, повторила она.

– Банана.

– Какая банана?

– Тук‑тук.

Вики снова расхохоталась.

– Кто там?

– Банана.

– Не так! Какая банана?

– Тук‑тук!

– Кто там? – Она произнесла вопрос, как одно слово из двух слогов.

– Апельсин.

– Какой апельсин?

– А ты рад, апельсин, что я не назвался бананом? Вики покатилась со смеху. Джек не мог себе представить более восхитительного звука, чем детский смех. Она хохотала так долго, что Джек и сам стал смеяться. Казалось, только Джиа потеряла чувство юмора. Она закрыла глаза и откинула голову на спинку сиденья.

– Единственное хорошее в этих ваших тук‑тук, – тихо сказала она, – единственное – это то, что они быстро кончаются. Но ты явился и стал играть с ней втрое дольше. Спасибо, любовь моя.

Джек прижал початок к уху.

– Что вы говорите? У вас хриплый голос. Я вас не слышу.

Вики снова разразилась приступом хохота. Она смеялась так долго и громко, что даже Джиа пришлось улыбнуться – хотя, приложив руку ко рту, она скрыла улыбку.

– Да у меня миллион таких разговоров, Вик. Хочешь еще послушать?

– Давай лучше поговорим о твоей сестре, – быстро вмешалась Джиа. – Ради всех святых, как она тебя нашла?

Джек, переключая скорость, воспользовался этим моментом.

– Это было сложно, но, в конце концов, так уж получилось: подруга, за которой она ухаживала после терапии опухоли мозга, стала странно вести себя и втянулась в какую‑то секту. А незнакомая женщина дала ей мой номер.

Джиа нахмурилась:

– Случайная женщина дала твоей сестре твой номер. И ты на это купился?

– Я понимаю, что это чертовски редкое совпадение, но оно произошло. Как иначе это понимать? Знаю, что Кейт меньше всего на свете ожидала ветретить именно меня. Тебе стоило бы увидеть выражение ее лица, когда она бросила на меня взгляд. Словно ее трахнули бревном по голове.

– И тем не менее, – тряхнула головой Джиа, – все это очень странно. Как она выглядит?

– На меня она не очень похожа. Пошла в отца. Но если хочешь, вечером можешь сама увидеть ее. Она звонила утром и пригласила нас на обед.

– Нас?

– Ну, я рассказал ей о тебе.