– Никак не могу забыть то дерево. – Пастух переступил через небольшую промоину в земле. – Стоит одно‑одинешенько посреди степи, ни единого стебелька вокруг. И, признаться, никогда раньше я не встречал такой доброты, исходящей от дерева.

– А мне доводилось. – Симна пнул ногой небольшой красный камень. – К северу от родных мест. Знаешь, какие там замечательные деревья, а орехи у них просто объедение!

– Охотно верю, – покивал Эхомба.

Слева от него шел Алита, таща за собой изрядно опустевший пузырь с запасами воды. Послушав разговор, кот фыркнул.

– Одно слово, всеядные! Жрете все подряд.

– Ну уж нет, – не согласился Симна. – Кошатина, к примеру, чересчур жилистая.

– Но как оно там оказалось? – Эхомба между тем продолжал размышлять вслух. – Так далеко от родственных ему пород. Должно быть, с ним случилось что‑то необычное.

– Наверное, кто‑то из путешественников, шагая через эту забытую Холосом страну, обронил семечко. Ну, может, два семечка! Какое‑то из них прижилось. – Симне было непонятно, что могло заинтересовать Эхомбу в этой истории. – Ты задаешь слишком много вопросов.

– Все дело в том, что я люблю искать ответы.

– Не на всякий вопрос есть ответ. – Симна обошел скелет дракона. Полуразложившаяся кожистая перепонка напоминала кусок пересохшего пергамента.

Эхомба удивленно посмотрел на спутника.

– Конечно, и так бывает. Однако вопрос без ответа – это уже не вопрос.

Воин с севера открыл было рот, чтобы ответить пастуху… Потом на его лице появилось странное выражение, взгляд затуманился. Дальше он шагал молча.

Было раннее утро, солнце невысоко поднялось над горизонтом, и подступавшая жара отбивала охоту участвовать в споре по такому пустячному, с его точки зрения, вопросу. Тем более стоит только раззадорить Эхомбу, и того понесет. Лучше забыть, выкинуть это дело из головы – именно к такой практике чаще и чаще обращался Симна, наученный немалым опытом.

Дни текли без происшествий. Незаметно обнаружилось, что с дичью стало лучше. Конечно, до изобилия было далеко, однако зверья вполне хватало, чтобы удовлетворить Алиту, соскучившегося по свежей крови. Как, впрочем, и его компаньонов. Вскоре вдали показались шапки могучих пальм, выстроившихся, словно стражи, на краю пустынной, бесплодной местности. Приблизившись, путники обнаружили финиковые и кокосовые пальмы, а также те деревья, которые одаривали людей слоновьими орехами. Под защитой вскинувших зеленые шапки великанов островками скапливалась трава.

Когда же в русле пересохшей реки кое‑где заблестели чистой водой маленькие озерца и стали попадаться оазисы, Алита скинул сбрую, с помощью которой все это время он тащил почти пустой пузырь. Эхомба возразил – мало ли что ждет их впереди. Симна опять не вмешался в назревающий конфликт.

Победил Алита – и не с помощью логики, просто ему давно надоело тянуть лямку, да и плечи стали болеть. Симна между тем не сводил глаз с Эхомбы – все ждал, когда тот в качестве решающего аргумента пустит в ход магию, чтобы заставить исполинского кота подчиниться. К его разочарованию, Эхомба в конце концов уступил. Что это, спросил себя Симна, нежелание без серьезной причины применять свою тайную силу или… Северянин так и не решил, радоваться ли ему или горевать по этому поводу.

Они продолжали идти на север. Однажды, когда обнаружилось, что в этой местности с водой все равно плохо, Эхомба начал выговаривать большому коту – напомнил о неуместной торопливости и пренебрежении интересами товарищей. Алита в ответ рыкнул что‑то невразумительное и отошел от пастуха. Так и тащился в стороне.