— Думаю, за двумя зайцами погонишься… В другом месте ему не будет безопасней. И твой партнер мог бы выяснить то, что нам нужно знать.

Белинду никогда не покидает способность заставлять тебя вздрагивать.

— Есть одна проблема. Старые Кости в данный момент мертв для мира.

— Ты всегда так говоришь.

— На сей раз это правда. Вообще-то это почти всегда правда.

— А ты здесь. Тот человек, который способен вытряхнуть реликта из его снов.

В самой малой степени и это было правдой.

Появились Краш и Ди-Ди.

23

У Белинды, как у госпожи империи, охватывающей все тайное брюхо Танфера, нанимательницы тысячи с лишним человек, имелись обязанности за пределами «Огня и льда». И ей следовало заняться расследованием. Однако она продолжала сидеть на твердом складном кресле — плоде гения Кипа Проуза и продукции смекалки Объединенной производственной компании, — пристально глядя на Морли и что-то бормоча.

Мисс Ти принесла четыре стула. В сложенном виде они почти не занимали места. Без сомнения, они стоили целое состояние. И в течение недели наверняка появятся дешевые подделки, если я останусь здесь, вместо того чтобы сражаться за права Объединенной на интеллектуальную собственность.

Существуют законы, но мы должны сами претворять их в жизнь.

— Белинда?

Она не ответила.

— Эй, девушка. Слушай внимательно. Здесь работает следователь. Давай возобновим игру в вопросы и ответы.

Она обратила на меня усталые глаза.

— Давным-давно, два дня и несколько часов назад, ты рассказала мне кое-что о ситуации Морли. С тех пор произошли некоторые изменения, и все они вели в сторону меньшей точности и большей неопределенности.

— Такое может случиться, когда говоришь со свидетелями.

— Верно. У тебя был свидетель. А теперь у тебя его нет?

— Как я уже сказала, он исчез. В любом случае его история не выдерживала критики.

— Звонарь.

— По здравом размышлении я полагаю, что он разнюхивал след Морли. Тогда я не мыслила ясно. И не скрывала того, что Морли жив.

— Мог ли этот «свидетель» быть самим преступником?

— Не знаю.

— Сержант Берри настаивает на том, что мы имеем дело с психом. Может быть, он — один из тех, кто кормится в гуще толпы вокруг места преступления? Некоторые даже пытаются втереться в круг жестяных свистулек, чтобы можно было ходить за ними по пятам во время расследования.

— Может быть. Бьюсь об заклад, что этот субъект болен более чем в одном отношении.

— Помнишь, каков он был с виду?

— Если бы я была художницей, я могла бы его нарисовать.

— У тебя не получается рисовать животных и людей.

— Не получается.

— Мы можем нанять художника.

— Сомневаюсь… Дьявол. Я знаю, что слабовата насчет описаний.

— Я подумал: мы могли бы попросить Покойника поймать мысленную картинку и передать ее умелому художнику. В Танфере есть хорошие портретисты.

Белинда кинула на меня такой свирепый взгляд, как будто собиралась испепелить меня одной только силой воли.

— Я так и думал, что ты слишком параноидальна, чтобы сделать это простым способом.

— Параноидальна? Я? Ах ты, деревенщина…

— Положим, он и вправду порылся бы у тебя в голове?

Она не ответила. Мысль об этом ужаснула ее.

— Он ведь уже делал это раньше. И ты это пережила. Да и что он сделает с тем, что там найдет? Кроме того, что будет излучать самодовольство, потому что заглянул тебе под юбку?

Белинда не готова была ответить.