И готово дело.

Идею с отправкой подобного «письма» Иван вычитал в одной из книжек про «попаданцев», которыми увлекался его внук-инженер.

Пакет Жилин намеревался отправить из Липецка.

Сомнения, конечно, были, но одно он знал точно: никакой почтовик, находясь в здравом уме, не посмеет выбросить почтовое отправление такому адресату. Разумеется, пакетом могли заинтересоваться энкавэдэшники.

Для них Жилин сделал надпись на внутреннем конверте: «Товарищи из НКВД! Здесь находятся материалы особой государственной важности, они содержат совсекретные сведения, предназначенные для товарища Сталина. Иным способом передать их не могу, просьба оказать содействие в скорейшей доставке получателю».

Уложив пакет в портфель, полковник со вздохом отвалился на стенку, стал бездумно смотреть за окно. Завтра они доберутся до Липецка…

Поднимет ли «Платон» шум, неизвестно, да и не важно. Если их с Машей и будут искать, то на улицах Сочи, у моря, в Адлере, и лишь потом расширят круг поисков.

Вполне возможно, что он преувеличивает опасность, однако куда лучше перебдеть, чем недобдеть. Если они попадутся, то второго шанса уже не будет. Не дадут.

Иван вздохнул.

Вся надежда была на полковника Вершинина. Костю. Тот был честным человеком, не способным на подлость, за что и пострадал.

С 20-х годов в Липецке действовала Высшая школа красных военных летчиков. Больше года она называется еще длинней – Липецкие высшие авиационные курсы усовершенствования командиров эскадрилий ВВС РККА.

Там имелось несколько аэродромов – Липецк (Венера), Усмань, Лебедянь и Грязи, наличествовало под две сотни самолетов «И-16», «И-153», СБ и прочих. Добротная такая авиабаза.

В прошлом году курсами командовал генерал-майор Васильев, а Вершинин был при нем заместителем по летной подготовке.

Но недаром говорят, что друг познается в беде. По ходу летно-тактических учений надо было отправлять в ночной полет эскадрилью СБ – скоростных бомбардировщиков.

Приближалась гроза, и Вершинин не давал «добро» на вылет, однако Васильев настоял.

В итоге непогода разметала самолеты в небе над Тамбовом, а три бомбардировщика разбились при вынужденной посадке.

Васильев, как водится, струсил и все свалил на своего зама.

По приговору трибунала Константина Андреевича понизили в звании и должности, заслав в строевую дивизию. Однако справедливость восторжествовала – приказом наркома обороны Васильев был разжалован в полковники, а Вершинина назначили на его место, начальником курсов.

Иван вздохнул. Вся надежда на полковника Вершинина…

Беда в том, что его помнит Рычагов, а вот он не знает никакого Костю. Ничего, узнает.

Придется разыграть сценку «Встреча друзей»…

– Давай спать… – зевнул Жилин.

– Я есть хочу, – жалобно сказала Мария.

– Правильно хочешь! Поедим – и баиньки.

Молодая семья живо смела свои припасы и выдула по стакану чая с печеньем.

– Теперь можно и с голодными воевать, – сказал Иван, отдуваясь, и поморщился досадливо. Сам того не желая, он напомнил о беде, что близится. О войне.

Судя по тому, как у женщины между бровей пролегла складка, мысли их были схожими.

– Все будет хорошо, Котя, – негромко сказал Жилин. – Спокойной ночи.

Иван Федорович зря напрягался – на вокзале в Липецке их с Марией никто не ждал. Никого в гражданской одежде, с «корочками» красного цвета.

В реале, которым Жилин продолжал считать прожитую жизнь, Рычагова арестовали в Москве, прямо на перроне. Или это было еще в Туле? В общем, не важно.