Старый казак усмехнулся:

— Ну, мы, казаки, себя обозом старались не связывать. Всегда обходились тем, что попадалось нам под руку.

Не вдаваясь в дискуссию, я сказал:

— Скачем за бароном, друзья мои. Сейчас поглядим, куда это его благородие намылилось вместо обеда.

Мы проскакали километров двадцать, прежде чем увидели такую картину. Впереди находилась развилка, неподалёку от которой, на пустыре, справа от дороги, стояло построение конных рыцарей. За ними, также справа от главной дороги, мощёной камнем, стоял на самом краю Дегойнских Полей большой холм, на плоской вершине которого виднелось десятка два с половиной, если не больше, больших добротных фургонов с кожаным верхом. Почти весь холм был накрыт магическим куполом и под ним, вокруг фургонов суетились люди, одетые в серые балахоны. Их было сотни полторы или две. За пределами купола виднелась не слишком частая цепь конных воинов, явно южан. За развилкой, слева от дороги, виднелась огромная толпа каких-то доморощенных вояк, а по той дороге, которая примыкала к главной, им на помощь спешили нагруженные большими деревянными щитами телеги и всадники, тоже какие-то бородатые крестьяне. Однако, я разглядел в этой толпе вполне профессионального вида воинов. Велев всем притормозить, я вместе с Белокурой Салвинг поскакал вперёд и как только мы домчались до отряда конных рыцарей, поприветствовал рыцаря, облачённого в посеребрёнными доспехи, украшенные золотым декором:

— Барон Верстгорд, моё почтение. Позвольте представится, я странствующий рыцарь барон Лем Додберри, служащий богине Лирии, а это её новая помощница и моя спутница, воплощённый гений, её зовут Белокурая Салвинг. Позвольте представить мне остальных моих спутников, это маги ордена Пурпурный Лаонт, находящегося под покровительством богини любви и домашнего очага — Лирии. Все они мои друзья и сопровождают меня в моём долгом странствии по Ринору. В ваши края мы заглянули без какой-либо цели. Можно сказать, случайно.

При виде таких гостей, барон чуть не выскочил из своего железа. Он мигом снял с головы круглый шлем, мы увидели, что это мужчина лет сорока на вид. Барон поклонился и поприветствовал нас весьма тепло, но всё же с некоторым напряжением в голосе и я спросил:

— Барон, что это за безобразие творится на ваших землях?

— Вот именно, что безобразие, Лем. — Отозвался Хорн Верстгорд и пояснил — Всё началось ещё неделю назад. Сенторы приехали в деревню Терфаро, путь в которую лежит через мои земли, за товаром, который вырастили для них эти отвратительные мерзавцы, мои соседи. Мне неприятно говорить об этом в присутствии Белокурой Салвинг, но они выращивают детей на продажу сенторам, словно домашний скот и те превращают их в рабов, чтобы потом, когда дети вырастут, продавать. Не знаю, что они там не поделили, но вчера утром колдуны-сенторы, нанявшие себе охрану из воинов-южан, промчались по моим землям, как буря, а за ними гнались воины, взявшиеся охранять деревню Терфаро. Они-то и не дали сенторам уйти в лес и те укрылись на холме под магическим куполом. Похоже, что они ждали подмоги, но та не прибыла и пару часов назад колдуны выставили наёмников из-под купола.

Не трудно было догадаться, какую именно подмогу ждали сенторы, но я мог и ошибаться, а потому решил скормить барону такую историю нашей ночной битвы:

— Хорн, богиня Лирия перенесла нас из степи под городом Сириаланом, в котором когда-то жила Белокурая Салвинг, в Дегойнский лес к северу отсюда и на нас почти немедленно напали жуткие, кошмарные твари. Какие-то бурые крысы размером с гигантского медведя. Мы сражались с ними всю ночь и только под утро всех перебили, после чего немного поспали и сразу же помчались в ваше баронство. Вы не могли бы объяснить нам, что это была за напасть такая?

— Лем, вы их точно всех перебили? — Спросил барон.

Салвинг нахмурилась и подтвердила:

— Господин барон, не сомневайтесь в этом.