Он закрыл глаза, смакуя лакомство, а я внимательно присмотрелась к его лицу. Даже когда он был поглощен десертом, его пальцы продолжали двигаться, складывая из очередного листка бумаги журавлика с высокими крыльями, выгнутыми дугой.

— Славно у тебя получается, — заметила я, забирая у него вилку. — Я и не думала, что ты так ловок.

Джафримель хмыкнул. Я подцепила еще один ломтик, и песнь сирены о шоколаде зазвучала у меня во рту.

— Этот человек — гений, — провозгласила я. — Ему надо повысить жалованье.

«Нам никогда не приходится заботиться о деньгах, и я могла бы поинтересоваться, откуда они берутся. Но ведь где демоны, там и деньги. Кроме того, вместо ответа ты сменишь тему. Как обычно».

— Как тебе угодно, — с готовностью откликнулся Джафримель, но вид у него был печальный. Журавлик исчез. — Похоже, что изучение каракулей маги тебя утомило.

— Ты бы существенно облегчил мне задачу, если бы растолковал, что да как.

Я подцепила вилкой еще кусочек, не забыв вишенку с бренди. Джафримель прав, это райское наслаждение. Пригубила вина — его кислинка идеально сочеталась с глубоким послевкусием шоколада.

— Все-таки скажи, что такое «хедайра»?

«Мне нужна подсказка, Джаф. Одна маленькая подсказка».

Демоны не хотят говорить об а'нанкимель. Подозреваю, что даже намек на возможность падения является для них оскорблением. Спрашивать демона о падших — это как расспрашивать луддера о генной инженерии. Для них это очень деликатная тема, и очень немногие демоны — если таковые вообще имеются — способны обсуждать ее рационально. Джафримель чрезвычайно сдержан на этот счет даже со мной, а ведь он здесь только ради меня.

Всякий раз, вспоминая об этом, я задумывалась, стоит ли мне считать себя виноватой. В любом случае, я старалась удерживаться от бестактных расспросов, но это у меня плохо получалось — как благое намерение не расчесывать подсохшую и зудящую ранку. Правда, толку от расспросов было мало: Джафримель не препятствовал моим исследованиям, но и не помогал, ограничивался лишь дразнящими намеками. То была своего рода игра с неясным для меня смыслом.

— Хедайра — это ты, Данте. Я ведь рассказывал тебе о святом Антонии?

Одна угольно-черная бровь слегка приподнялась, и под его взглядом знак демона на моем плече полыхнул жаром.

— Или ты предпочитаешь историю о Леониде и Фермопилах?

Я уставилась на остатки шоколадного пирожного: как можно позволить такой вкуснятине пропасть, даже если мой желудок уже полон? К тому же после трех дней изнурительной работы над кодом я ощущала приятную усталость.

«Почему он не хочет мне ответить? Я ведь ни о чем особенном не выспрашиваю».

Вот так всегда. Я жила с самым настоящим бывшим демоном, но не могла добиться от него вразумительного ответа на единственный проклятый вопрос. И это я, прежде умевшая выведывать все, что требовалось.

Я подцепила на вилку вишенку и задумчиво прожевала ее, глядя на Джафримеля. Он внимательно просматривал мои заметки, словно мог обнаружить в них нечто новое для себя. Снова зашуршала бумага.

— Сделать тебе жирафа?

— Они вымерли. — Я положила вилку. — Можешь рассказать мне о святом Антонии, Джафримель. Но не сейчас.

Воцарилось молчание. Тишину нарушал лишь ветер, залетавший в окна с холмов.

— Почему ты не хочешь сказать мне, кто я?

— Я знаю, кто ты. Разве этого недостаточно? — Он снова зашелестел страницами моих заметок. — По-моему, ты делаешь успехи.

«Знаешь, если бы ты нравился мне чуть меньше, у нас была бы серьезная проблема с твоим чувством юмора».

— Успехи? В чем?

Ответом было молчание.

— Джафримель?

— Да, моя любознательная?

Он снова и снова складывал листочек бумаги, испещренный моим убористым почерком.