|
И шар окутала тьма. И она соединила ожившее дерево и вернувший себе душу камень. И Сантьяга отступил в сторону, ибо теперь ему не было места в сложившемся союзе. В ту ночь она вышла из земли. С ее мерцающим вздохом. С ее пронзительным стоном. Вырвалась из ее тесных объятий и увидела звезды. И задрожала от холода. И почувствовала боль. И с силой сдавила ладонями виски. И тут же рассмеялась, подставив обнаженное тело ласковому ночному ветерку. И прикоснулась к полному сил дереву и уколола палец о кору. И боль пронзила тело, а на глазах выступили слезы. Но мудрая тяжесть камня заглушила боль и предложила подумать о чем то более важном. Об очень важном. Она коснулась теплой кожи камня и почувствовала его душу. Она вздохнула вместе с ним, и ее дыхание наполнилось соком самой Земли. И что то неуловимое напомнило, что дальше будет только лучше. И она поняла. — Он ждет меня! Он ждет!! Он зовет! Он ищет! Он разбудил ее, чтобы быть вместе. Он любит! Она была счастлива. — Ваш плащ, Майла. Тонкая ткань опустилась на безупречные плечи, прикрыла наготу, отгородила от прохладного ветра, а самое главное — рассказала, что ЭТОТ снова здесь. Он снова стоит за спиной, сдержанный и корректный. Она знала его. Знала его манеры и вежливость. И не терпела его. И его соплеменников. Но она не позволила отвращению овладеть собой, испортить великолепный вечер. ЭТОТ всегда бывает здесь, это неприятно, но нормально. Вреда от него нет. Или есть? На мгновение Майла задумалась, поймав себя на мысли, что не помнит, откуда взялась неприязнь к ЭТОМУ и его сородичам. Стойкая неприязнь, не имеющая, казалось бы, никаких причин. Или имеющая? Но Майла все еще держала ладонь на камне, и уже через мгновение, со следующим вздохом Земли, уловила биение родного сердца. — Он ждет меня!! — Ваши туфли, Майла. — Из тебя получился бы отличный камердинер. — Вполне возможно, Майла. ЭТОТ никогда не спорил. Но все равно вызывал отвращение… Она оторвала руку от камня, надела туфли, еще раз погладила ствол дерева и повернула голову в сторону, откуда доносился стук родного сердца. — Будет ли мне позволено сопровождать вас? Город сильно изменился со времени вашего последнего визита… Майла рассмеялась и легонько толкнула ЭТОГО ладонью. И растаяла. Ветер стих. Комиссар угрюмо посмотрел на нежно шуршащие призрачные листья, провел ладонью по теплому камню и вызвал вихрь портала. * * * Нечасто величественная столица суровых навов видела столь пышные процессии, совсем нечасто. Владыки Тьмы недолюбливали роскошные церемонии, стремились продемонстрировать власть, а не богатство, а потому не баловали подданных яркостью красок. Четыре официальных праздника в году и семь мелких торжеств, отмечаемых вассальными семьями, — вот все, что украшало жизнь Beликого Дома Навь. И, разумеется, День Владыки — торжественное и помпезное выражение признательности вассальных племен за мудрое правление князя. Именно о Дне Владыки вспомнили горожане, увидев процессию семьи Ось, увидев растянувшихся вдоль улиц осов, одетых в серые с золотом камзолы и сжимающих в руках ритуальные дротики. Увидев герольдов, чьи длинные трубы пронзительно сообщали о прибытии посланников. Увидев подметальщиков, сдувающих пыль с камней, над которыми проплывал золотой паланкин. И увидев самих послов — загадочных осаров. Рядовые подданные князя плохо разбирались в иерархии семьи Ось (обитатели подземелий редко выбирались на поверхность), зато охотно пересказывали друг другу истории о кровавых ритуалах, практикуемых в глубоких пещерах, о тупости осов и об их странной власти над крысами. И еще рассказывали, что осары, элита подземной семьи, давно превзошли соплеменников в уме, силе и магии, низведя их до положения бессловесных слуг. |
