– Хорошо. Ну, по крайней мере, тебе было весело прошлой ночью? Куда Кай тебя отвез?

– В пекарню в Норт Энде. Он повел меня туда в надежде, что я получу немного вдохновения для работы, поскольку я не могу печь, пока мы в дороге.

Мой папа слегка качает головой. – Он внимательный.

Я снова нахожу Кая. На его лице горделивая улыбка, он смотрит вниз и наблюдает, как его сын идет с ним в Фенуэй. Сегодня вечером все взгляды прикованы к нему, когда он берет насыпь, но он смотрит только на Макса.

– Да, – выдыхаю я. – Так и есть.

Я чувствую, как взгляд моего отца прожигает мне затылок. – Ты понимаешь, что ты там делаешь?

– Да. Я с этим справлюсь. Не волнуйся, я не причиню ему вреда. У нас есть правила, чтобы убедиться в этом.

Он сжимает меня крепче. – А как насчет тебя? Тебе будет больно?

Я издаю смешок. – Конечно, нет.

– Конечно, нет, – сухо повторяет он. – Потому что ты, Миллер, не позволяешь себе привязываться настолько, чтобы причинить боль, верно?

– Верно.

– Что ж, ради вас обоих, просто будьте осторожны, ладно?

Неделю назад он бы исключил меня из этого заявления. Он бы сказал мне быть осторожным ради Кая. Теперь он видит это так же ясно, как и я.

У меня могут быть такие же проблемы, как и у его питчера.

С командой в здании клуба, Максом с его отцом и моим  отцом на тренерском совещании я брожу по лабиринту гостевой части Фенуэя, пока не нахожу тренировочный зал.

И когда я открываю дверь, мои плечи опускаются от облегчения, когда я вижу, что она пуста, за исключением единственного человека, которого я ищу.

–:Кеннеди, мне нужно с тобой поговорить.

Она раскладывает кассеты, помечая на каждой, для какого проигрывателя она предназначена, потому что, конечно, у всех у них свои предпочтения.

Она оглядывается через плечо, ее медный хвостик развевается. – Ты в порядке?

– Да.

Я лихорадочно расхаживаю по комнате. – Нет.

Одна бровь приподнимается, когда она поворачивается, скрестив руки на груди и откидываясь на массажный стол. Она одета в свою типичную форму поло "Warriors", черные штаны для йоги, фирменные кроссовки команды, а на лице без макияжа видны веснушки.

– Послушай, я знаю, что мы на самом деле не знаем друг друга, но мне не с кем поговорить об этом. А ты – единственная девушка в этом месте и…

– Миллер, ты хочешь быть друзьями?

Я замираю на месте.

– Вот как это работает? Ты просто так это говоришь?

Кеннеди хлопает меня по плечу. – Черт возьми, последние три года я провожу почти каждый день с кучей парней. У меня не так уж много подруг.

На моих губах появляется улыбка. – Я тоже.

– Так что… друзья?

Я запрыгиваю задницей на тренировочный стол. – Друзья. Теперь мне нужно тебе кое что сказать.

–:Ты трахнула Эйса.

У меня отвисает челюсть, когда Кеннеди садится за стол напротив меня.

– Как же…

– О, пожалуйста. Этот парень разгуливает здесь сегодня, как будто его дерьмо сделано из золота. Очевидно, что между вами что то произошло. Кроме того, он сохнет по тебе с тех пор, как ты приехала сюда.

– Э э, не совсем. Он не был так уж взволнован, когда мы впервые встретились.

Она смеется, и в этом смехе нет ничего смешного. – Да, ну, я уверена, что он не был так уж взволнован тем, что захотел переспать с дочерью Монти, зная, насколько они близки, но мы все видим, как он смотрит на тебя.

Она проверяет свои ногти, как будто это самый обыденный разговор за все время. Мне это нравится. Я чувствую себя менее безумным из за того, насколько недраматично она относится к этому.