Ну, черт возьми, неужели я настолько очевидна?

– Это то, в чем я хороша.

– О, у тебя это чертовски здорово получается. Но знаешь, если тебе не нравится то, чем ты занимаешься, то стоит это оставить позади.

– Это действительно не так просто, шеф. У меня есть список брони на четыре года на кухни, я не могу просто уйти.

– У вас подписаны контракты? Была ли произведена предоплата?

– Просто устные соглашения.

Она отмахивается от меня, как будто говорит, что я никому ничего не должна, имея только устный контракт.

Мне больше нечего добавить к этой части разговора, потому что летом в моей голове все перевернулось.

– Хорошо, мисс девушка с обложки «Food & Wine ». Мейвен хлопает в ладоши, ставя важные вопросы на паузу. – Мне нужно знать об этих сверхсекретных рецептах. И где вы в итоге сделали фотографию для обложки? Они позвонили, чтобы получить мое разрешение на съемки здесь, но потом перезвонили и сказали, что у них есть съемочная площадка в Чикаго.

Площадка в Чикаго.  Я могла бы посмеяться. Там была прекрасная кухня в чьем то доме, где бегал малыш.

– Этим летом я помогала своему отцу в Чикаго. Он бейсбольный тренер, и у его стартового питчера есть сын, которому на пару месяцев понадобилась няня. Мы сделали снимки у него на кухне. Вообще то… – я достаю телефон из кармана. – Вайолет прислала макет статьи. Им просто нужно добавить интервью, которое мы проводим сегодня днем.

Мы с Мейвеном придвигаем наши стулья поближе, пока я просматриваю свои электронные письма, находя то, которое переслала Вайолет. Как только я открываю его, на экране появляется снимок обложки.

Она размыта на заднем плане, но она есть. Кухня, в которой я создала так много воспоминаний. Я стою перед ним в поварском халате, скрестив руки на груди.

Но самое тревожное на этой фотографии – то, насколько несчастной я выгляжу. Неужели никто больше не заметил этого, когда выбирал снимки?

– Вау, – выдыхает Мейвен. – Потрясающее фото, Миллер.

Я не отвечаю, прокручивая страницу вниз, чтобы найти изображения моих десертов и рецептов, которые к ним прилагаются. Есть еще фотографии, на которых я взбиваю, разбиваю яйцо. Я выгляжу такой же несчастной.

– О! – восхищается Мейвен. – Нам нужно представить этот цилиндр из темного шоколада этой осенью.

Десерт, о котором я подумала, когда была в Бостоне с Каем.

И снова мне хочется плакать, рассыпаться, раствориться в ничто, потому что он повсюду.

Он был так обеспокоен тем, что заметил мое отсутствие в своем доме, но я нахожусь за две тысячи миль отсюда, и этот человек присутствует в каждом моменте моей жизни.

Так, как ему и положено быть.

Я стряхиваю с себя это, пытаясь справиться со своими эмоциями.

– Вайолет сказала, что фотограф прислал снимки, которые не получились. Я уверена, что там есть и другие ракурсы десертов. Чизкейк с моцареллой получился прекрасным.

В своих электронных письмах я нахожу сообщение фотографа со строкой темы, в которой говорится: – Подумал, что тебе стоит увидеть это .

Я нажимаю на фото, позволяя ему загрузиться, но как только это происходит я понимаю, что там нет фотографий десертов. Никаких фото меня и кухни.

Прилагается только одна фотография. Я в поварском халате, держу Макса на руках с такой широкой улыбкой, что моих глаз почти не видно. Он такой же счастливый в моих объятиях, с широкой счастливой улыбкой, и я смотрю на него так, словно он – все, чего не хватало в моей жизни.