– Сомневаюсь, что олень от него в восторге, – заметила Ханна.

– Тебе не нравится наблюдать, как мужчины охотятся на диких зверей?

– Не ради забавы.

– Нужно успевать развлекаться, пока есть возможность. Скоро начнется война, и из всех развлечений останется только убийство равкианцев.

Ханна поймала взгляд Нины и спросила:

– Разве мы все еще не ведем переговоры с Равкой?

– Твой отец не слишком поднаторел в дипломатии. Будь его воля, мы бы воевали постоянно.

– Ну, конечно, не постоянно, – возразила Нина.

– А что из себя представляет военный командир, когда нет войны?

Расмус был далеко не глуп.

– Но путь Фьерды выбирает вовсе не Ярл Брум, – сказала Нина. – Это право принадлежит королю. Это ваш выбор.

Расмус замолчал, разглядывая лошадей, стоящих перед входом в шатер.

– И что бы вы выбрали? – мягко спросила Ханна.

Улыбка принца больше походила на гримасу.

– Такие, как я, не подходят для войны.

Но это было не совсем так. Уже нет. Расмус никогда не считался высоким среди фьерданцев, но теперь, выпрямившись, он смотрел Ханне прямо в глаза. Ушла болезненная бледность, делавшая его похожим на мертвеца, брошенного на морозе, и сейчас он выглядел крепким, даже сильным.

– Но в жизни есть многое, кроме войны, – подсказала Нина.

– Не в роду Гримьер. Фьерданский трон достается тому, кто достаточно силен, чтобы его захватить и удержать. И нет никаких сомнений в том, что гриши – это угроза, и они останутся ей до тех пор, пока их не сотрут с лица земли.

– А как насчет тех людей, что считают гришей святыми? – спросил вдруг Йоран с озабоченным лицом. Нина была удивлена. Телохранитель редко присоединялся к их беседам.

Принц Расмус отмахнулся.

– Мимолетная причуда. Кучка радикалов.

«Это мы еще посмотрим». Сердце Фьерды было пропитано ядом. Нина собиралась найти противоядие.

Нина заметила королеву Агату, собравшую придворных в дальнем конце шатра. Нине ни за что бы не позволили приблизиться к ней и заговорить, но она и не думала, что ей придется делать первый шаг.

Она поймала взгляд Ханны, и та попросила:

– Мила, ты не принесешь нам ленты и несколько веточек ясеня? Мы сделаем вам оберег на охоту, принц Расмус. Волка Гримьеров для того, кто рожден для войны, но выбирает другой путь.

– Какая же ты сентиментальная, – удивился Расмус, но возражать не стал.

Нина поднялась и медленно подошла к столу с лентами и ветвями ясеня, убедившись, что королева видит ее.

– Я хочу сделать оберег, – услышала она слова королевы и следом: – Нет, я выберу все, что нужно, сама.

Мгновение спустя королева Агата уже стояла рядом с ней.

– Мой сын крепнет с каждым днем, – шепнула она.

– Такова воля Джеля, – ответила Нина. – Сейчас.

Рука королевы застыла над мотком красных лент.

– Сейчас?

– Священному источнику не нравятся разговоры о войне.

– О чем ты? Джель – воин. Как и вода, он покоряет все на своем пути.

– Вы читали свои молитвы?

– Каждый день! – воскликнула королева, опасно повысив голос. И тут же взяла себя в руки. – Каждую ночь, – продолжила она шепотом. – В одном платье я стояла, преклонив колени, на полу часовни.

– Вы молились Джелю, – сказала Нина.

– Конечно.

И Нина пошла на рискованный шаг, шаг, который мог привести ее к падению.