И Нина пошла на рискованный шаг, шаг, который мог привести ее к падению. Или к исполнению ее задумки.

– Но что насчет его детей? – шепнула она и, набрав полные руки лент и ветвей, поспешила назад к Ханне и принцу.

Запел рог – призыв к началу охоты. Расмус поднялся, натягивая перчатки.

– У вас не осталось времени, чтобы сделать мне оберег, – сказал он. – Охотники готовы.

– Тогда нам остается только пожелать вам удачи, – сказала Нина, и они с Ханной присели в реверансах.

Расмус и Йоран направились к выходу из шатра, а Нина с Ханной пошли следом, чтобы проводить их. Но не успели они дойти до группы охотников, как раздался голос королевы.

– Я хочу, чтобы ты наблюдал за охотой со мной, Расмус.

Она стояла на помосте, построенном специально для этих целей. Там же был и ее младший сын в окружении королевских фрейлин.

В лагере воцарилась тишина. Раздался смешок. Брум и Редвин уже присоединились к охотникам. Нина видела презрение, написанное на лицах обоих.

– Да, – еле слышно прошептал женский голосок. – Иди, посиди с женщинами и детьми.

Понимала ли королева, какое оскорбление она наносит своему сыну? «Нет, – виновато подумала Нина, – она слишком боялась за него». Возможно, именно потому, что Нина только что напомнила ей о его слабости.

Расмус замер на месте, будучи не в силах отказать королеве, но понимая, какой удар будет нанесен его репутации.

– Ваша безопасность – наша главная задача, – заявил Брум с ехидной улыбкой, змеящейся по губам.

Расмус оказался в ловушке. Он отвесил короткий, резкий поклон.

– Конечно. Я присоединюсь к вам через мгновение, матушка.

Он прошагал к одному из маленьких шатров в сопровождении Йорана. Ханна и Нина нерешительно двинулись следом.

В шатре было полно седел, кнутов и прочей сбруи, сладкий запах кожи висел в воздухе. Расмус стоял спиной к ним.

– Похоже, сегодня мне не стоило надевать верховой костюм, – сказал он, не глядя на них. – Я мог бы нарядиться в шелк и кружево, как одна из матушкиных фрейлин.

– Мы могли бы вернуться во дворец, – предложила Ханна.

– Нет, не могли бы. Моя мать потребовала моего присутствия, и она его получит. Кроме того, я не могу сбежать на глазах у всех. Вы все еще думаете, что именно мне предстоит выбирать путь для Фьерды?

– Любовь заставляет ее так поступать, – сказала Ханна. – Она боится…

– Ханне жаль меня. – Принц Расмус повернулся. – Тебе тоже? Да, Мила? А вот Йоран ничего не чувствует. Давайте проверим. Ступай сюда, Йоран.

– Кто-нибудь проголодался? – нервно спросила Ханна. – Мы могли бы послать за закусками.

– Я бы перекусила, – поддержала ее Нина.

Йоран не выглядел встревоженным, подходя к принцу. Если его абсолютно застывшее лицо что и выражало, так это смирение.

«Что бы это ни было, оно происходит не в первый раз», – поняла Нина.

– Ты что-нибудь чувствуешь, Йоран? – спросил принц.

– Да, ваше высочество.

– Например?

– Гордость, – ответил Йоран. – Сожаление.

– Боль?

– Конечно.

– Но ты этого не показываешь.

Прежде, чем телохранитель успел ответить, принц поднял хлыст и сильно стегнул Йорана по лицу. Раздавшийся звук напоминал свист отведенной ветки холодным утром.

Потрясение накрыло Нину, словно это ее щеку только что рассек удар.