Невозможно доказать молодым и самоуверенным юношам и девушкам, что они, в сущности, пока просто паразиты, которые «высасывают» из своих мам и пап нехилые деньги.
И в одно прекрасное утро я поняла, что осталась одна. Я выросла. У меня теперь не было общего с моими сверстниками, хвастающимися друг перед другом приобретением нового супермодного планшета или клёвой кофточки. У меня осталась только Аня. Она была отнюдь не идеальна — вспыльчивая и горячая, как перец чили, она часто выносила мне мозг настолько, что хотелось кричать и бить посуду. И при этом она была невероятной. Я знала, что она приедет ко мне в любой день и час, если мне будет плохо, и пусть она не всегда понимала все мои мысли и мечты — тем не менее, она их уважала. И в тот день, когда хоронили моих родителей, я очень хорошо поняла, насколько сильно Аня меня любит. После того как я бросила на гроб с мамой первую горсть земли, Аня взяла мою руку в свою и тихо сказала:
— Я с тобой, держись за меня.
И это «держись за меня» стало для меня путеводной звездой, моим наркотиком до конца того дня.
С Антоном всё было иначе. Его я увидела 1 сентября, в первый же день и первый час наших занятий в институте. Мне было шестнадцать, я никогда не влюблялась, и вот — вот он, герой моих снов, мой принц без белого коня, мой прекрасный халявщик. О да, он был потрясающим раздолбаем. И бабником, каких ещё поискать. Но сердцу не прикажешь — Наташа Зотова влюбилась.
Антон меня совсем не замечал. Вернее, замечал, но только когда надо было что-то списать или спросить, как зовут преподавателя. Попав в такой цветник, какой была наша студенческая группа (20 девочек и 5 мальчиков), конечно, он не обращал на меня внимания. Меня ведь не назовёшь красавицей, да и просто симпатичной я себя не считала. Ростом я не вышла, чуть выше 160 сантиметров, полноватая, я всегда немного сутулилась и страшно смущалась, если меня вызывали к доске или что-либо спрашивали. Теперь, когда я скинула с себя почти все лишние килограммы — поспособствовала смерть родителей — на меня в зеркало смотрела совершенно обыкновенная девушка, чуть пухленькая, с вьющимися от природы тёмными волосами, большими голубыми глазами и упрямой ямочкой на подбородке. «Вот он, твой характер!» — всегда говорила мне мама, когда я упрямилась, и нажимала указательным пальцем на эту ямочку.
В институте я была прекрасным утёнком среди гадких лебедей. «Гадкими лебедями» я всегда называла своих однокурсниц — стервозность некоторых из них просто поражала. А вот я была беззлобной и беспомощной перед ними. Я молча смотрела, как Антон встречается то с одной, то с другой, понимая, что у меня нет ни малейшего шанса.
Но однажды наши отношения с ним изменились. Мы учились тогда на третьем курсе. В тот день я случайно пришла к первой паре, когда нам надо было ко второй. Поняла свою ошибку и, усевшись на широкий подоконник на третьем этаже нашего института, погрузилась в книжку, которую тогда читала — это были «Братья Карамазовы» Достоевского. И погрузилась я в неё настолько, что совершенно не заметила, как рядом со мной кто-то громко плюхнулся и не менее громко сказал:
— Вот сучка, блин.
Медленно, как во сне, я подняла голову, ещё находясь в словах из романа Достоевского. Рядом со мной сидел Антон — мой любимый голубоглазый и кучерявый блондин.
— Привет, Наташ, — он улыбнулся. — А ты чего так рано? У нас ведь нет первой пары.
— Да так, — я пожала плечами и опустила глаза в книгу, — перепутала просто.
— А-а-а.
— А ты тоже перепутал?
— Если бы. Ты же, наверное, знаешь, что я встречаюсь… то есть встречался — с Катей Артемьевой?
«Да?» — подумала я. Но ведь всего месяц назад была Марина Белкина. |