— В агентстве?

— Нет, раньше. В девяносто третьем, во Дворце спорта. Мне тогда было шесть лет…

— Вы были на мемориальном турнире?

— Я вручала вам цветы…

Не помню, понял Артур. Да, вручали какой-то букет. Кажется, гладиолусы. Я стоял на пьедестале с кубком в руках, играла музыка… На моём месте должен был стоять Шамиль. Если бы не коньяк, будь он проклят, если бы я остановил Шамиля, а не подливал рюмку за рюмкой… Там, на пьедестале, я был уверен, что получил удачу из рук отца — задним числом. Второй стал первым. Как же я ошибался…

— Забыли? — девушка улыбнулась. — Ну да, конечно… Протяни руку, думал Артур. Спроси телефон; назначь свидание. Пригласи в ресторан, за город, за границу, в Париж или на Канары. Не ради быстрой постели, а с дальним прицелом. Давай! Всё удастся легче легкого. Модель, она умеет готовить, как мама. Дочь ювелира Бойко, а значит, твои деньги для неё — обычное дело. Влюблённая в тебя, дурака, с детства. Протяни руку и возьми. Откуда-то он знал: можно. Это проще, чем очистить апельсин. А ещё он знал, что Вика мертва. Даже если смерть Виктории Чисоевой не подтвердит при встрече профессор Кличевский. Даже если не сегодня — завтра, через неделю. Вопрос времени. Дело прошлого. И вот — подарок. Кубок в честь победы.

Новая жена вместо старой. Надо радоваться, благодарить; брать, пока дают, не спрашивая, над кем победа и победа ли это… Вернулся Толик с кофе и чаем.

10:00

…первый транш в пятьдесят миллионов…

Охранники при виде хозяина взлетели орлами:

— Добрый день. Артур Рустамович!

— Привет, Костя. Привет, Стас. Как обстановка?

Он заставил себя улыбнуться.

— Всё нормально, Артур Рустамович. Происшествий нет.

— Ну и ладушки…

Шамиль удивлялся: кто ж с охраной здоровается? Быки, живая мебель. Да только ли Шамиль? В глаза подтрунивать не решались, но за спиной чесали языки. Артур помалкивал и гнул своё. Переброситься парой слов язык не отвалится. Зато отношение другое. И помнят: шеф всё видит, всех по именам знает. Лучше не нарываться.

Коридоры головного офиса, обычно торжественно-тихие, сегодня напоминали растревоженное осиное гнездо. Трели рингтонов, писк факсов; гул голосов, шарканье ног по ковровым дорожкам, шелест бумаг… Отмахиваясь — потом, всё потом! — Чисоев ледоколом проломился в свою приёмную.

Не сдержав раздражения, вскипающего в груди, с треском захлопнул за собой дверь.

— Здравствуйте, Артур Рустамович.

Нелли Петровна, мисс Невозмутимость. Женщина без возраста, без семьи, без малейшего намёка на сексуальность. Последнее качество Артур оценил сразу, и не потому, что опасался ревности Вики. В офисе решают проблемы, а не валят на диван юную куколку, которая знает не понаслышке все позы «Камасутры», но при словосочетании «Microsoft Outlook» обалдело хлопает длиннющими ресницами.

— Добрый день. — Чисоев сделал глубокий вдох и с шумом выдохнул, стараясь успокоиться. — Что у нас за дурдом?

— Будет лучше, если об этом вам сообщит Евгений Григорьевич. Он уже три раза заходил, спрашивал, когда вас ждать.

— Зовите. Я у себя.

— Хорошо, Артур Рустамович.

— Кроме Стрельникова, больше никого не пускать. И сделайте два кофе.

Дверь внутреннего кабинета он прикрыл без грохота. Присутствие Нелли Петровны отрезвило. Чисоев прошёлся вдоль массивных столов красного дерева, выстроенных буквой «Т», мимо ряда кресел, обитых скрипучей кожей, и остановился возле аквариума. Два крапчатых ангела шевелили усами, скользя над самым дном, — сапёры, прощупывающие минное поле.