Где-то рядом слышался рев мотора. Подняв глаза, Граерман увидел буксующую родную «шестерку». За рулем сидел прыщавый. Он давил на газ, но машина никак не могла выбраться из грязи.

— Э, хозяин, подтолкни, — крикнул «работяга», опустив стекло.

— А? — ошарашенно посмотрел на него Граерман.

— Толкай, говорю.

Пожав плечами, Граерман подналег на багажник, и машина начала выползать из грязи.

— Вякнешь ментам — зароем, — крикнул напоследок «работяга». — Будешь молчать — получишь завтра свою машину у кинотеатра «Встреча». Лады ?

— Лады, — кинул зло Граерман и сморщился от пульсирующей боли в затылке.

Родная «шестерка» обдала Граермана выхлопными газами и скрылась вдали. А судмедэксперт, безуспешно попробовав несколько раз остановить проносящиеся мимо машины, понуро поплелся к посту ГИБДД. Идти ему было восемь километров.

Введенный план «Перехват» результатов не дал. Через несколько дней Граерман разуверился, что когда-нибудь вновь увидит свою машину и ее похитителей. Насчет первого он был прав. А вот похитителей ему было суждено повстречать через два года. Да еще при каких обстоятельствах!

ГРОЗНЫЙ, 1995.

— Зря молишься, — произнес Косарев на дари. — Твоя шакалья душа не попадет в рай.

— Сын шайтана, — прошептал «дух». — Аллах акбар, — глаза его начали закатываться.

Косарев сплюнул на землю. Все продолжается. Он никогда не уйдет от той войны.

Заканчивалась зачистка населенного пункта. Подразделения объединенной группировки на подходах к селу были встречены ураганным огнем. Артиллерия и вертолеты прошлись по огневым точкам, и теперь с двух сторон военнослужащие ВВ, десантники и милиционеры отрабатывали квартал за кварталом, дом за домом. Тут нельзя зевать — иначе можно быстро нарвешься на минную растяжку или подставиться снайперу и схватишь пулю в спину.

Бандит при зачистке быстро скидывает автомат и превращается в мирного жителя. Он с готовностью ругает Дудаева и заверяет в любви к России. Пока не стемнеет. А там — снова за автомат.

Дом осмотрен. Проверен паспортный режим. Подозрительные задержаны и ждут отправления в фильтрационный пункт. Следующий…

В одном из дворов Косарева и его бойцов встретили автоматным огнем. Среди бандитов затесался тот самый афганский моджахед, душа которого сейчас готовилась к встрече с сатаной.

— Подох, — собровец ткнул «духа» носком ботинка.

— Отвоевался.

С северной окраины донеслись выстрелы. Последние. Зачистка заканчивалась. На улицы вылезали воющие, галдящие, кричащие, рвущие волосы и сыплющие проклятия женщины. Скоро появится телевидение, и вечером на экранах будет показан очередной репортаж о борьбе «федералов» против мирных жителей, среди которых окажутся все без исключения боевики. У Косарева была заветная мечта — пристрелить какого-нибудь журналиста. И не у него одного.

На земле были разложены трофеи — автоматы, два пулемета, цинки с патронами. А так же несколько бандитских трупов — неуправляемая ракета накрыла школу, являвшуюся штабом местной банды.

— Ничего, заживет, — приговаривал фельдшер, перевязывая сипло дышащего солдатика внутренних войск.

— Я в порядке, — хрипел солдат.

Все, мероприятие завершено. Группа МВД — собровцы, омоновцы, оперативники и ППСники, пропыленные, прожженные войной загружались на БТР и отправлялись на базу…

Чечня конца августа девяносто пятого.