— Похоже, сегодня не такой уж и плохой день, — заметил он, вкладывая меч в ножны. — К тому же теперь у нас есть лошади, и мы без помех доберемся до Аренджуна. А этого отправим обратно к хозяину, пусть в следующий раз посылает в погоню побольше людишек. — Эй, ты! — Гандер обращался уже к гирканцу, — Скажи своему седому кагану, что он не ценит доблестных людей. Не будь у меня неотложных дел, я вернулся бы и заставил его съесть собственную шапку.

Искалеченный гирканец лишь молча скрипел зубами, не в силах оправиться от унижения. Мало того, что ему сломал руку какой-то молокосос, которого он рассчитывал отправить к Эрлику единственным ударом, теперь над ним еще и насмехались.

Бенто неторопливо подошел к оставленным лошадям, которым не суждено было дождаться своих хозяев. Он аккуратно переломал все луки, проверил, не осталось ли другого оружия, притороченного к седлам, а затем, безошибочно выбрав двух лучших лошадей, легко вскочил в седло. Конан последовал за ним. Гирканец с ненавистью смотрел на грабителей, поддерживая искалеченную руку здоровой, но не пытался даже заговорить.

— Остальных отведи назад! — крикнул Бенто. — И передай нашу благодарность достопочтенному Фарруху, или как его там. Пусть ему сопутствует удача в Аренджуне. Я как-нибудь его навещу еще разок.

Гирканец злобно сплюнул. Бенто расхохотался и направил коня в сторону Аренджуна. Бок о бок с ним скакал Конан, и копна черных волос киммерийца развевалась по ветру. К полудню они уже добрались до города.

Глава третья

Тем же вечером в одном из притонов Лабиринта двое друзей обмывали успешное дело. Украденный мешок оказался более ценным, чем они предполагали. Постоянный скупщик их добычи — жрец расположенного неподалеку от квартала воров храма бога Ану — даже не торгуясь, отвалил каждому полный кошель золотых монет. Киммериец наконец-то смог облачиться в привычное одеяние (короткую куртку из простой ткани и веревочные сандалии) и время от времени недобрым словом поминал все дорогие одежды, в которых, по его мнению, «потеешь, словно у Нергала под мышкой».

Уже немало кувшинов с превосходным туранским вином были опустошены и валялись под столом, уже вертелись вокруг две смазливые потаскухи, прозрачно намекавшие, что не прочь продолжить знакомство в более уединенном местечке, а самые отъявленные мерзавцы, собравшиеся в таверне, восхищались очередным подвигом Бенто и Конана. Но эти привычные удовольствия не радовали киммерийца, и он мрачно напивался, опорожняя одну за другой вместительные чаши. Шлюхи, поняв, что сегодня друзья не настроены развлекаться, упорхнули к другим столикам, где их встречали гораздо более приветливо.

Гандер с беспокойством поглядывал на Конана, ожидая, когда же его друг заговорит о том, что его мучает. Наконец киммериец, осушив очередную чашу, отставил ее в сторону и наклонился к своему товарищу.

— Надо заканчивать с такими делами, — хмуро проговорил он.

Хотя на долю киммерийца пришлось уже не меньше двух кувшинов, говорил он вполне отчетливо, а яркие синие глаза ничуть не были затуманены винными парами.

Бенто откинулся назад и недоуменно поднял брови:

— Я не первый день знаю тебя, Конан, но никогда еще ты не отказывался пощипать толстосума, даже если случается немного позвенеть клинком. И удача всегда была на нашей стороне. Что с тобой? Какие-то паршивые гирканцы…

— Кром! — перебил его киммериец. — Ты что, думаешь, я боюсь доброй схватки?

Бенто примиряюще поднял руки:

— Я просто хочу, понять, что происходит. Может, тебя испугал указ Митридатеса?

Это была любимая шутка обитателей Лабиринта.