Как-то старый сановник – начальник двора, человек, которому обба доверил самых лучших мастеров своего царства, – пришел и позвал искусного кузнеца, приказав ему взять инструмент, чтобы сделать работу в тронном зале дворца. Этот мастер из народа йоруба, по имени Олове, с большой готовностью последовал за старым сановником. Ведь он уже много лет не выходил за пределы двора ремесленников. Он был готов покинуть его ценою жизни.

Олове остановился на зеленой лужайке, окруженной изгородью, где паслись белые козы и блеяли овцы. Он так давно не видел животных! Во дворе, где он жил, не было ни травинки. Олове нагнулся, сорвал несколько зеленых травинок и прижал их к губам. Ему показалось, будто он вдохнул аромат зеленой долины, покинутой им много лет назад.

Что и говорить, он очень скоро убедился в том, что не здесь следовало искать счастья. Но пока он жил на улице литейщиков, пока рядом с ним были жена и дети, он еще надеялся на удачу. А вот когда его заманили в эту ловушку, он понял, что все потерял. Ведь жизнь его мало чем отличалась от жизни рабов.

Олове должен был сделать новые подлокотники на тронном кресле великого обба. Ему поручили сделать золотые подлокотники и снять серебряные. Его привели в тот час, когда правитель Эдо отдыхал в прохладных комнатах дворца и когда у кресла стояли только охранники. Это были молодые, красивые воины. Олове по лицам узнал, что они из людей хауса, и ему очень захотелось поговорить с ними, но ему мешал старый сановник. Однако старику наскучило стоять тут на солнце. В этот час знойные лучи забирались даже под резную крышу террасы и стоять здесь было жарко и утомительно. Старик ушел в тень, а Олове тут же тихонько обратился к одному из охранников. Он сказал:

– Я вижу, вы из людей хауса. Давно ли вы здесь?

– Я делал отметины на палке, – ответил старший. – Каждый год отмечал надрезом. Одиннадцать отметин – одиннадцать лет.

– Откуда вы?

– Из великой саванны, есть там одно селение, где люди более счастливы, чем люди Эдо. Это Слоновья Тропа. Был у нас отец, Бахаго. С тех пор как нас похитили жрецы уму-чукву, мы не видели ни отца, ни матери, ни младшего брата Макеры.

– А сколько же вас?

– Трое. Я старший, Мафи.

Старый сановник прервал разговор Олове с сыновьями Бахаго. Впрочем, разговор вел только Мафи, младшие молчали. Они привыкли всегда молчать, когда стояли на посту. Мафи ответил, потому что сам не прочь был узнать, откуда Олове.

Когда Олове в сумерках вернулся в тот двор, где работали ремесленники, он собрал вокруг себя кузнецов, литейщиков, резчиков и стал им рассказывать во всех подробностях о том, что повидал за день. И к слову рассказал о трех сыновьях кузнеца Бахаго, которых одиннадцать лет назад пригнали из саванны.

– Повтори! Все повтори! – воскликнул Макера, заглядывая в глаза Олове и не веря своим ушам. – Знаешь ли ты, что это мои братья? Ты понимаешь, Олове? Случилось чудо, нашлись мои братья! Возможно ли это? Люди, скажите, может такое случиться?

– Но ведь это случилось! – воскликнул Олове.

Он был счастлив, что принес такую радость бедному юноше. Все старые мастера жалели Макеру. И не только жалели – они уважали его за удивительное мастерство.

– Это все возможно! – повторили вслед за Олове другие люди. – Теперь надо искать случая, чтобы свидеться. Мы тебе поможем, Макера. Теперь ты не должен печалиться. Добрые духи пришли к тебе, а злые отступили.

* * *

Через несколько дней, когда старый сановник пришел проверить работу своих мастеров, они обратились к нему со странной просьбой. Они попросили сделать для Макеры одно доброе дело: позволить ему посмотреть тронное кресло великого обба. Посмотреть в тот час, когда обба спит и когда, кроме охранников, никого нет под крышей резной террасы.