|
– Я опустил ключи в карман. – Прелестная выдумка – сбежать прямо перед собственным выступлением. Уверен, что ее оценят по достоинству. Вопрос только в том, доложить ли о случившемся немедленно или подождать, пока вы произнесете свою речь, а кто то другой тем временем найдет труп? Решайте. Вульф перестал жечь меня взглядом. Он глубоко вздохнул и потом на выдохе произнес: – Хорошо, я выступлю. – Замечательно. Было бы очень обидно упустить такую возможность. Еще вопрос. Когда вы поднимали полог, чтобы выйти, вы его не отвязывали? Он был уже отвязан? – Да. – Очень интересно. – Я повернулся, взлетел по ступенькам, придержал полог, пока Вульф входил в палатку, затем последовал за ним. Вульф протопал через всю палатку и вышел наружу, а я задержался у раскладной кровати. Филип Холт, укрытый по шею, лежал спиной ко мне. Отвернув край одеяла, я увидел рукоятку ножа, который торчал в спине примерно в дюйме правее лопатки. Лезвие ножа было погружено в спину до самого основания. Я еще немного отвернул одеяло, взял Холта за руку, ущипнул за кончик пальца, потом отпустил и увидел, что кончик так и остался белым. Я подобрал пушинку и с полминуты подержал ее перед ноздрями Холта. Пушинка не шелохнулась. Я укрыл покойного директора распорядителя одеялом, подошел к столу, раскрыл коробку и убедился, что недостает самого короткого ножа, с шестидюймовым лезвием. Когда я снова вышел с задней стороны, жидкий голос Дика Веттера замолк и зазвучали одобрительные свистки и выкрики. Я спустился к машинам. Наш «родстер» стоял третьим справа от крыльца. А вот вторым слева стоял новенький «плимут», в котором – с удовлетворением отметил я, поскольку заметил ее еще раньше – сидела пассажирка. Седовласая женщина с широкими скулами и волевым подбородком смотрела в мою сторону с переднего сиденья по соседству с водительским местом. Я обогнул «плимут» и, приблизившись к дверце со стороны женщины, обратился к ней: – Прошу прощения. Вы позволите мне представиться? – Это ни к чему, молодой человек. Я прекрасно вас знаю – вы Арчи Гудвин, и вы служите у Ниро Вульфа, частного сыщика. – Вы правы. Вы не возражаете, если я задам вам несколько вопросов? Долго вы уже здесь сидите? – Достаточно долго. Но я все слышу. Кстати, сейчас как раз выступает Ниро Вульф. – Так вы здесь с самого начала торжественной части? – Да. Я переела вкуснейших пирожных. Поэтому и решила не стоять в толпе, а лучше посидеть здесь, в машине. – Значит, все речи вы прослушали, сидя здесь? – Да, я уже вам сказала. А в чем дело? – Так, кое что проверяю. Если вы не против, конечно. А кто нибудь на ваших глазах заходил в палатку или выходил из нее? Ее усталые глаза оживились. – Ха, – фыркнула она. – Значит, что то украли? Неудивительно. А что пропало, если не секрет? – Насколько мне известно – ничего. Я проверяю совсем другое. Вы, конечно, заметили, как мы с Ниро Вульфом выходили из палатки и потом возвращались? А кроме нас, кто нибудь еще подходил к палатке? – Вы меня не проведете, молодой человек. Ведь вы частный сыщик, значит, что то пропало. Я ухмыльнулся. – Ладно, пусть будет по вашему. Но мне все таки хотелось бы, чтобы вы мне ответили, если не возражаете. – Я не возражаю. Так вот, как я уже вам говорила, я сидела с самого начала выступлений. Никто, повторяю, никто, кроме вас и Ниро Вульфа, за все это время в палатку не заходил, в том числе и я. Я все время просидела здесь, в машине. Если хотите знать, кто я такая, то меня зовут Анна Банау, миссис Анна Александр Банау. |
