— Кто это, президент? — Данила восторженно глядел на дорогу, впервые видя проезд правительственного кортежа.

— Нет, какая-то мелкая сошка, не больше вице-премьера.

— И они всегда так ездят?

— Как так? — не понял я.

— С воем?

— Почти.

— А куда он так спешил?

Я видел, что машина въехала на территорию нефтегазовой компании. А вчера именно про нее по телевизору показывали скандал с недобором налогов.

— Налоги вышибать, — авторитетно заявил я.

— В Москве так собирают налоги?

Я даже не знал, что на это ответить. Глупее вопроса я не слышал.

— Не потрясешь их вовремя, все деньги за границу перекачают.

— Хорошая у вице-премьера работа, вот бы к нему выбивальщиком устроиться, небось самому что-нибудь прилипнет, — размечтался мой приятель.

— Вышибальщиков без тебя хватает, сейчас отдельная служба создана, налоговая полиция называется.

Глава VIII

Веселый бомж Кузьма

Пока мы провожали взглядом правительственный кортеж, коробки с «Птичьим молоком» с асфальта исчезли.

— Данила, где «Птичье молоко»? — растерянно спросил я своего приятеля.

— Да вот же оно! — показал он на наши двадцать коробок.

Я протянул руку в сторону джипа. От машины торопливо отходил плохо одетый мужчина с пятью коробками торта «Птичье молоко», оставленными Хомутом на тротуаре. Мелкий воришка. Он перебежал дорогу и немного успокоился, потому что за ним не было слышно крика погони. Только он допустил одну ошибку, он пошел в нашу сторону. Мы с Данилой вышли из кустов и двинулись ему навстречу. Когда он поравнялся с нами, я схватил его за руку, а Данила вцепился в коробки:

— Воровать?

Я думал, мужик растеряется и сразу отдаст «Птичье молоко». Не тут-то было. Он нагло спросил:

— А сами?

— Тебя что, в милицию сдать? — спросил я.

— Не успел отец отойти, как ты тащить? — поддержал меня Данила.

Мужичонка тревожно огляделся по сторонам. Толстый и самоуверенный Данила как собственную вещь вырывал из его рук коробки с «Птичьим молоком».

— Товарищ капитан! — позвал я офицера, регулирующего движение.

Последний аргумент, видно, убедил мужика больше всего. Он оставил нам коробки и, резко развернувшись, пустился наутек.

К нашим двадцати коробкам прибавилось еще пять чужих.

— Как он меня испугался, видал? — хвастался Данила. — Особенно когда я сказал про отца. Он сразу поверил, что я сын миллионера и это наш джип.

— Он не этому поверил.

— А чему?

— Он поверил другому. Глянул, какой ты толстый, сразу понял — обжора. А раз обжора, значит, все торты твои, — засмеялся я.

— А я в своей жизни еще ни разу не пробовал торт «Птичье молоко», — сказал Данила, и столько горя было в его голосе, когда он произносил название торта, что незнакомый человек со стороны подумал бы: парень сиротой остался. Данила с вожделением смотрел на упаковку Хвата.

Настало время проверить содержимое конфискованных коробок, не наркотики ли там?

Я сказал Даниле:

— В чем дело, бери, открывай один торт, как раз коробка под прибор освободится, и проверим заодно, что принесли из магазина Хвату, — широким жестом распорядился я чужим добром.