Капитан заинтересовался происходящим и направился к ним. Мужичонка наконец вырвался и отбежал метров на тридцать, ожидая дальнейшего развития событий. Во, наглый, стоял и ждал, чем закончится разговор с капитаном. Когда капитан подошел к Даниле, тот уже проглотил застрявший кусок. Капитан отдал честь:

— Что случилось?

— Товарищ капитан! Эта пьянь! Стоит ругается и вас взяточником обзывает, а у меня брат в милиции работает, мне обидно. Он чуть нас с братом не обокрал, торты хотел утащить.

Капитан жезлом помахал мужику, предлагая подойти. Тот стоял, раздумывая, идти или нет. Тогда милиционер сам сделал в его сторону два шага и крикнул:

— Если попадешься мне, пеняй на себя.

Капитан имел профессиональную память и помнил, что пять тортов и большой арбуз вынимал из джипа худощавый молодой парень с деревенскими замашками. Толстый Данила и нервный Хомут — братья, так должен был подумать он.

Мужичонка Кузьма, увидев приятельскую беседу Данилы и капитана, понуро заковылял в другую сторону. Не обломилось ему на халяву торта «Птичье молоко». Я смотрел на капитана. А он, перекрыв движение, провел Данилу на другую сторону дороги. Три пары глаз теперь внимательно следили за Данилой: мои, капитана и мужика.

Была ли четвертая пара, я не знал. Некуда было идти Даниле с тортами. В одном конце улицы его мог ждать уже не улыбающийся похмельный мужик — Кузьма. На территорию жилого комплекса его не пропустит охрана, она знает всех живущих в лицо. В другом конце улицы могли быть угонщики — Бугай с Хомутом. Я испугался за Данилу, догадается ли он, что его единственное спасение — джип. Данила, как хозяин, и направился к нему. Дверь он открыл с правой стороны, со стороны пассажира, и влез вместе с коробками в салон. Тут же поднял стекло на левой водительской двери. Мужичонка, если он смотрел издалека, должен был убедиться, что действительно в машину сел сынок хозяина. Капитан, заимев в лице мальчишки преданного органам друга, наверно, взял под наблюдение джип, с одной стороны из любопытства, с другой из благодарности. Придется долго ждать, пока он забудется и отвлечется.

Я немного успокоился. Даже если появится Хват и увидит неожиданного пассажира, Данила ему столько наплетет, как он оказался в его машине, что тот долго будет ломать голову над брехней моего друга. А мне надо было куда-то на время спрятать торты. Я поискал глазами место поукромней и увидел в земле крышку люка. Сдвинуть ее нет проблем. Это был неглубокий колодец телефонной связи. В него я спрятал три наших упаковки по пять тортов, и одну с четырьмя, Хвата. Сверху на нее я поставил коробку с прибором-взломщиком. Задвинув на место крышку, я облегченно вздохнул. На то время, что Данила под недремлющим и любопытно-благодарным оком капитана вынужден изображать из себя образцового брата, я был свободен. Но помочь своему другу ничем не мог.

В руках у меня был только небольшой пакет с пирожками и коробка с фотоаппаратом. Я вылез из кустов и со скучающим видом уселся на бетонную тумбу от рекламного щита, на место угонщиков джипа. Я сидел и ел пирожки.

Через пару минут у тротуара припарковалась «десятка». Я обратил внимание на номера. Они были владимирские. Из машины вылез Бугай. Развернувшись на месте всем туловищем, мимо меня он направился к кустам. Он хорошо запомнил то место, куда с испугу запулил прибор. Через минуту он позвал Хомута.

— Смотри, как собака, все кусты облазил, а его нету.

Вдвоем они подошли ко мне. Данила напряженно из окна джипа смотрел на нас.

— Давно тут сидишь? — Бугай подумал, что я заинтересуюсь, спрошу что-нибудь, но я равно душно смотрел сквозь них.

— Недавно.

— Ты никого тут не видел? — снова расплывчато задал вопрос Бугай. Он забыл упомянуть кусты.

— Вы из деревни? — задал я встречный вопрос.