Лисил съежился на земле, спиной к ним, неподвижный и безучастный ко всему.

Чудовище... нет, женщина по имени Магьер пятилась к нему, грудь ее судорожно вздымалась и опадала, из оскаленного рта со свистом вылетало неровное дыхание. Двигаясь, она понемногу преображалась и, когда губы ее сомкнулись, почти обрела человеческий облик. Она склонилась над Лисилом, обняла его за плечи. К тому времени как она подняла Лисила на ноги, Хеди уже видела только бледную высокую женщину в кожаном доспехе и с длинными черными волосами.

Хеди не сводила глаз с Лисила, пока Магьер не увела его за дерево, заслонявшее костер. Затем она увидела Кори — девочка, охваченная ужасом, свернулась клубком на руках у Винн. Хеди могла сейчас думать только об одном, о том, что она потеряла много лет назад.

— Хватит убийств, — прошептал Эмель. — Скоро, очень скоро прольется столько крови, что все мы захлебнемся в ней.

Хеди не понимала его, да и не хотела понимать.

Силы вдруг оставили ее. Жаркий гнев, ненависть, боль — все пролилось потоком слез, и Эмель молча, крепко обнимал ее в стылой темноте леса. Жить во власти Дармута означало обманывать и предавать. Рабы тирана убивали друг друга, чтобы прожить на свете еще один день.

Но Хеди не чувствовала ни малейшего сострадания к Лисилу и желала, чтобы жизнь его была исполнена тех же мук, какие она столько лет носила в своей груди.

* * *

Магьер сидела на поваленном дереве недалеко от вновь разожженного костра. Все они сначала вернулись к фургону и проехали по тракту на северо-восток. Недалеко, но достаточно, чтобы их стоянку не заметили из замка. Вполне достаточно, чтобы Магьер больше не пришлось смотреть на его стены. Впрочем, Лисил по-прежнему рядом с ней, и это не даст Магьер забыть все то, что она узнала о его прошлом.

Все то, что она узнала о самом Лисиле.

Эмель выволок из задней части фургона холщовые полотнища и принялся мастерить самодельные палатки. Вокруг него вертелась Кори в шерстяных чулочках, которые Винн на скорую руку смастерила из одеяла. По цвету волос и кожи нетрудно было угадать, кто ее родители. Девочка усердно помогала Эмелю — то есть в основном вертелась у него под ногами. Магьер гадала, когда барон наконец соберется с духом, чтобы рассказать Кори правду о ее родителях.

Хеди тоже помогала Эмелю, при этом изо всех сил стараясь не смотреть в сторону Лисила. Магьер не верилось, что ненависть такой силы может когда-нибудь угаснуть, а потому она зорко следила за миниатюрной женщиной, когда та подходила слишком близко к деревьям, окружавшим лагерь.

Там, на самой границе между густо-желтым светом костра и ночной темнотой, сидел, привалившись к стволу дерева, Лисил и крепко прижимал к себе сверток с черепами отца и матери. Малец нервно расхаживал поблизости, не сводя прозрачных глаз с Лисила. Пес до сих пор еще не успокоился. Магьер слишком хорошо помнила тот дикий, сводящий с ума вопль, который Малец исторг в усыпальнице. Этот вопль пугал ее ничуть не меньше, чем безучастное молчание Лисила.

Винн выдернула из груды вещей, которые свалил у фургона Эмель, одеяло и, слегка пошатываясь, подошла к Лисилу, молча набросила одеяло ему на плечи. Вернувшись к костру, она добыла второе одеяло и устало опустилась на колени перед Магьер. Порывшись в своем дорожном мешке, Винн извлекла на свет пару лоскутов чистого полотна и склянку с целебной мазью.

— Сними доспех и свитер, — распорядилась она. Магьер подчинилась, и Винн принялась очищать и перевязывать ее раны.

— Лисил тоже ранен? — спросила она.

— Нет, — ответила Магьер, хотя видела, что на шее у него вспухла багровая борозда — след гарроты. — Не думаю, что мы сейчас можем ему чем-то помочь.

По крайней мере, не мазью и перевязками. Никакие старания Винн не излечат настоящих ран Лисила.

Винн закончила перевязывать Магьер, и свет огня упал на ее овальное смуглое лицо, распухшее от побоев.