— Я хочу попросить, чтобы вы отвезли Кори и Хеди на север, — тихо проговорил он. — Во владения лорда Гейрена. Его люди знают нас, и они не откажутся взять под свою защиту Хеди и девочку.

Магьер отстранилась от Винн, снова села на бревне.

— А как же ты?

— Я остаюсь. Ты разумно поступила, что оставила Омасту в живых. Я постараюсь заставить его меня выслушать.

— Ты спятил? — воскликнула Магьер чуть громче, чем следовало. — Да он прикажет тебя казнить, едва увидит!

— Не думаю. Лорд Гейрен сейчас в Веньеце. Он славный парень, хоть и слишком молод, и мы оба можем засвидетельствовать, что Омаста — сын Дармута. Большинство солдат сейчас будут отчаянно искать себе вождя — того, кто сможет с полным правом объявить себя наследником Дармута. Если действовать быстро и хладнокровно, нам, быть может, удастся избежать гражданской войны и выстоять против внешнего врага.

Винн села прямо.

— Омаста — сын Дармута? И сколько человек знают об этом?

— Немного, но вполне достаточно. Почти все офицеры.

— Будь осторожен, Эмель, — предостерегла Магьер. — Позаботься о том, чтобы Омаста узнал все это прежде, чем ты перед ним появишься. Думаю, он будет лучшим правителем, чем его отец... И тогда вам, возможно, удастся предотвратить смуту.

Она поглядела на Лисила, гадая, слышал ли он их разговор.

— Вам обоим нужно поспать, — решительно сказала она. — Эмель... ты, Хеди и Кори устроитесь в одной палатке. Мы займем другую. Иди спать, Винн. Мы скоро к тебе присоединимся.

Винн кивнула и, оставив Магьер одеяло, вслед за Эмелем пошла к палаткам.

Магьер еще долго сидела у костра, не сводя глаз с Лисила. Наконец она встала и пошла к лесу. Когда она проходила мимо Мальца, который все расхаживал по границе лагеря, пес заскулил и тихо гавкнул дважды. Магьер присела на корточки, обвила руками его шею и уткнулась лбом в его косматый лоб.

— Знаю, — прошептала она. — Ты, как Лисил, сегодня потерял Гавриела и Нейну.

Малец вырвался и звонко пролаял: — «Нет!»

Магьер не знала, как заставить его смириться с потерей. И как помочь Лисилу справиться с горем.

Она встала и направилась к дереву, под которым он сидел, обошла его, чтобы заглянуть в лицо человеку, которого любила, но, похоже, совсем не знала. Знала только то, что, когда раны Лисила кровоточат, она сама истекает кровью.

Она села рядом с ним, протянула руку, ладонью коснувшись щеки Лисила, затем придвинулась ближе и вынудила его повернуть к ней лицо. И бережно дотронулась до свертка, который он прижимал к груди.

— Мне так жаль, — прошептала она, — так жаль...

Лисил задрожал и вдруг, не говоря ни слова, уткнулся лицом ей в шею. Магьер ощутила, как по ее коже поползли, стекая за ворот, теплые ручейки его слез.

* * *

Малец смотрел, как Магьер обнимает за плечи Лисила, как полуэльф, прижавшись к ней, мелко и часто вздрагивает. И в нем все сильней разгорался гнев, направленный на одно-единственное имя, которое огненными буквами запечатлелось в его памяти.

Бротандуиве... Бротан... старший из двух анмаглахков, с которыми они столкнулись в усыпальнице.

Малец мог вызвать в памяти любое когда-либо подсмотренное им воспоминание, ярко и четко воскресить его в сознании владельца. Тот самый, примитивный, конечно, способ общения (или воздействия), который вызывал такое бешенство у Лисила. Однако же пес не мог показать воспоминания одного человека другому. А в памяти Бротана обнаружилось столько интересного.

Впервые за все время Малец от всего сердца пожалел, что не наделен даром речи.