— Да, паршивец умеет и это. Хотя настоящей высотной снайпершей была его напарница, она же невеста… э-э, покойная. Та сутками могла не вылезать из сумки «кенгуру», и… в тот самый момент, когда погибла, работала на правительство.

— Это я помню, досье наизусть вызубрил. Что же, в путь, мой старый боевой товарищ! Да не оставит нас Господне благословение…

Кандидат представлял собой крепкого, ростом выше среднего, длинноволосого, почти косматого парня лет тридцати с виду, с явно выраженными славянскими чертами лица и очень цепким, все подмечающим взглядом темных глаз. Бывший охотник-за-силой был явно не тупица, и, судя по тому, что и как он отвечал офицеру, допрашивавшему его в комнате за стеклом, прозрачным только в одну сторону, — дурака просто валял.

— Вы осознаете, что обеспечили себе пожизненное заключение? — говорил тюремный надзиратель.

— Конечно, — отвечал сталкер, пристегнутый наручниками к металлическому столу, — все осознаю, все-все-все. Всю вину, тяжесть, меру, глубину. Единственное, что я не могу осознать, это когда мне перестанут мозг выносить никому не нужными вопросами. Говори, зачем я здесь? Чего тебе надо?

Мартин Л. Джонсон неожиданно для присутствующих решительно вошел в спецпомещение и, велев офицеру удалиться, без колебаний уселся на стул напротив заключенного. Их разделяла только столешница. Четыре фута голой черной поверхности.

Трехзвездочный генерал смотрел бродяге Ареала прямо в глаза.

— Послушай, парень, — спокойно начал он, — я человек занятой, и повторяться, или что-то там по десять раз объяснять, не буду. Хорошенько поразмысли о том, что услышишь сейчас. Это твой последний шанс, другого в этой жизни уже не будет.

Воцарилась тишина. Генерал позволил заключенному осознать важность момента.

— Так вот, парень, — продолжил, выдержав чуть ли не полуминутную паузу, начальник отдела «Q», — нам нужны твой опыт и твоя сила, и мы тебя нанимаем. Если сказать просто, то еще одна ходка, и ты свободен. Вчистую свободен, без…

— Слабо верится, сэр, что вы меня выпустите под честное слово, — перебил генерала сталкер.

— А тебя никто никуда не собирается выпускать… пока что. В абнормальную реальность пойдешь не ты, — одним махом сбил мечту узника генерал. — Твоя драгоценная персона, парень, останется в этом милом заведении. Я не оговорился, когда сказал, что другого — у тебя больше не будет. Пойдет другой… точнее, с большой буквы, Другой, будем считать это именем собственным. За Периметр отправится твоя, так сказать, энергетическая копия. Дистанционно ты сможешь управлять Другим, контролировать его действия на сто процентов, но пока не выполнишь задание, ты сам, во плоти, на свободу не выйдешь.

— Вы тут совсем, blin, осатанели, ха-ха-ха! — сталкер запрокинул голову и громко, без стеснения, расхохотался. Русское слово, которое тот употребил для вставки в английскую речь, генералу было знакомо, только он не понял, к чему было упомянуто гастрономическое блюдо.

Просмеявшись, сталкер резко опустил лицо и взглянул, кажется, прямо в душу генерала своими колющими насквозь глазами-стилетами. Этому человеку на самом деле было уже тридцать девять лет, он только выглядел парнем не старше тридцати. И генералу из досье было прекрасно известно, что этому мужчине судьба отмерила более мучительный, чем смертная казнь, приговор: пережить всех, кого знал и любил.

— Я ни на какие опыты со своими мозгами не подпишусь. Только через мой труп.