|
Он мог забыть, что орилоун давно перестал существовать. Как бы то ни было, факт оставался фактом: бывший спасатель заявился на базу, захватил «пакмак», полностью экипированный и готовый к походу, и стартовал в неизвестном направлении. «Пакмак» не был оборудован «дыробоем», то есть генератором свертки пространства в «струну», однако имел запас хода в две астрономические единицы и мог долго находиться в автономном полете. Задача поиска Шаламова осложнялась, а вероятность трагического исхода его контактов с людьми увеличивалась. По счастью, на этот раз встреча не повлекла за собой гибель людей, хотя пострадавшие были.
Столбов со своей обоймой прибыл на базу спустя двадцать минут после стычки, и ему поведали, как все произошло. Шаламов появился на территории базы, расположенной в сосновом бору, в семь часов утра, одетый в стандартный кокос и ничем не отличимый от других работников «Бырранги» и дежуривших спасателей. Почему он не сменил облик, умея это делать, также осталось тайной, но, на его беду, он встретил именно тех, кто его знал и помнил. Дальнейшие показания свидетелей разнятся в деталях, в основном же сходятся. Не смогли ответить на вопросы инспектора лишь четверо непосредственных участников событий, потому что находились в беспамятстве. Сначала с Даниилом столкнулся и попытался заговорить его бывший напарник по курьерским кенгуру Висенте Оросо, давно уже ставший драйвером-прима и командиром обоймы риска. Поскольку Шаламов не ответил, Оросо, удивленный его реакцией, догнал Даниила и, хлопнув по плечу, воскликнул: – Ты что, Дан, своих не узнаешь? Шаламов оглянулся и… – Это было нечто жуткое! – торопясь, глотая слова, говорил свидетель, товарищ Висенте, с которым тот шел на дежурство. – С виду человек как человек, ничего примечательного, а когда Вис его задел, этот ваш «сын сумерек» превратился в чудовище! Рост – метра два с половиной, туша черная, лоснится, снизу вся в золотой пластинчатой броне, четыре лапы, а голова – крокодилья и тигриная одновременно! – Спасатель, низенький, кругленький, как мячик, смахнул пот со лба. – А дальше? – спросил терпеливо слушающий Столбов, разговаривая одновременно с поискерами, Умником и членами группы. – Висенте упал, – пожал плечами спасатель. – А «крокодилотигр» побежал по коридору… мне тоже стало плохо, все поплыло перед глазами… Столбов отпустил свидетеля и нашел в коридоре место, где Висенте Оросо окликнул Шаламова. Стены коридора выгибались пузырем и слегка серебрились. Здесь уже работали эксперты отдела, деловито манипулируя киб-аппаратурой анализа, обмениваясь фразами вроде «структурные изменения на уровне кварка», «лептонное вырождение», «инициация нуклонного распада» и тому подобными. «М-да, непростой ты парень, Даниил! – подумал Столбов. – Прав был Лондон: лучше тебя не трогать». – Димитр, как дела? – донесла связь вопрос Бояновой, днюющей и ночующей в управлении. – Моя помощь нужна? – Пока нет, – ответил инспектор, понимая чувства комиссара. – Реакция Шаламова на контакт становится все более жесткой. С ним практически невозможно работать, даже разговаривать – сразу пси-атака плюс прямое воздействие на окружающую среду. Боянова немного помолчала. Пульсирующий негромкими радио– и пси-голосами эфир вливался в голову Столбова тихим водопадом и почти не воспринимался, к этому оперативному шуму инспектор привык настолько, что ощущал его как деятельность собственных органов, как биение сердца или дыхание. Он и дома просыпался по ночам не от шума, а от тишины. – Ваше мнение по захвату? Задумавшись о своем, Столбов чуть не сказал «а?». |
