– Ты еще про воду говорила.

– Ну, это я просто прочла на бляхе…

– Угу… всего четыре слова понятных и есть, а остальное – бред обожравшейся мухоморами собаки.

– Зря ты так. Какой‑нибудь язык, просто мы его не знаем.

– Я уж точно не знаю…

Орешек поднес бляху ближе к глазам и вслух прочел то, что серебром было написано под словом «вода».

Какая странная фраза! Она журчала, она переливалась, она струилась, как ручей. Совсем коротенькая, а не исчезла, не растворилась в воздухе – так и продолжала звенеть вокруг, словно капельки дождя по озерной глади. Весело и ласково откликнулось на эти звуки озеро Нарра‑кай, побежали по нему тихие волны.

Орешек ошеломленно завертел головой. Он даже не почувствовал, как в его локоть впились пальцы Нурайны. Что произошло вокруг? Иным стал свет… мерцающий, переливчатый, зеленовато‑туманный… Орешек видел кусты на берегу, хижину жрецов вдали, но все расплывалось, покачивалось, стало смутным, зыбким, словно он смотрел сквозь волнистое стекло… или сквозь воду. Это волновало и захватывало, но почему‑то не пугало.

Прозвенел девичий смех, легкий, неуловимый.

– Какой смешной! Ну, что вертишь головой? Ты звал меня? Вот я!

Словно весенний ручеек заговорил с человеком….

– Кто ты? – спросил Орешек и даже вздрогнул – таким хриплым и грубым показался ему собственный голос. Снова серебряными капельками разбрызгался смех.

– Ну, что кричишь, глупый? Тебе нужна помощь? Конечно, помогу. Ведь в руках у тебя Талисман Четырех Стихий, ты заклял воду великим заклятием….

Орешек разжал ладонь. Бронзовый диск был тяжелым и холодным, он совсем не нагрелся от тепла руки. И что‑то в нем изменилось, что‑то… вот! Уже не четыре змеи, сплетясь хвостами, выглядывали из серебряного клубка, а лишь три. И пропало серебряное слово «вода». Загадочная фраза, начертанная под ним, тоже исчезла.

– Верно, верно, верно! – поддразнил журчащий голос. – Каждое заклятие можно использовать лишь раз. Говори, о повелитель стихий, я повинуюсь тебе!

Орешек предпочел не обращать внимания на явную насмешку.

– Можешь спасти нашего друга из лап похитителей и вернуть к нам?

– Не могу: его стерегут огонь и камень. Если хочешь, отправляйся туда сам. Но сразу же, сейчас!

Орешек обернулся к Нурайне. Та твердо кивнула.

– А что раздумывать? – лихо заявил парень. – Главное – при нас…

Главное и в самом деле было при них: мечи, деньги, оказавшийся бесценным бронзовый талисман и подаренные Светочем драгоценности, которые Нурайна не рисковала оставлять в доме.

– Главное? – насмешливо удивился переливчатый голос. – У одного из вас есть даже кое‑что лишнее! Как ты можешь таскать на себе такую гадость? Лучше ее выбросить… только, во имя дождевых облаков, не сюда, не в озеро! Не хватало у меня на дне этой мерзости! От нее же рыбы на сушу убегут!

– О чем ты, Бессмертная? – изумился Орешек.

– О твоем поясе! Эта вещь просто пропитана злобной, черной силой!

В смятении Орешек вспомнил Храм Крови и свою шутливую просьбу, обращенную к Хозяйке Зла.

– Прости. Кай‑шиу… ты, конечно, мудрая… но какое же в этом поясе зло? Он меня предупреждает об опасности…

– Да? О любой и всегда?

– Н‑нет… – задумался Орешек, припоминая. – Пожалуй, о людях – нет… но если нечисть… или враждебные чары…

– А может, он не предупреждает, а злорадствует? Чует родственную темную силу и радуется, что ты вот‑вот попадешь в беду?.