Теперь, когда они ушли, мне хотелось только одного — пристроить больную голову как можно удобней и выключить ее из работы.
Но к Командору, как назло, вернулась болтливость:
— Через час, значит… Меня заковали первым. Думаю, мои наручники снимутся раньше твоих. Знаешь, что я сделаю в первую очередь?
— Проверишь дырку в своей заднице?
— Нет. Подойду к тебе и съезжу по морде.
— Ну, разумеется. Если бы я был без наручников, у тебя бы вряд ли это получилось. Кто тебя-то разукрасил?
— Упал неудачно.
— Понятно. А Мореля ты приложил?
— Да. Когда щенок начал гнуться перед тем белобрысым гадом.
— Кстати, ты свою часть договора выполнил. Комлог у нас, так что индульгенция у тебя в кармане.
— Не надо, не задабривай. Ты все равно свое получишь.
Вопреки его ожиданиям, наручники разомкнулись одновременно. Мы с минуту побычились друг на друга, но потом все-таки разошлись с миром. Я вернулся на «Фэлкон» и сообщил «базе», что возвращаюсь без Мореля. Эдвардс издал стон раненого зверя. Из членораздельных звуков я услышал только:
–… я же предупреждал, мать твою…
Офицер контрразведки пообещал, что адмирал разберется с нами в соответствии с законами военного времени.
Спустя двое суток я причалил к терминалу. Левая рука все это время жила на обезболивающих, существуя немного отдельно от остального тела. Похоронная команда выстроилась на перроне в полном составе. Только в глазах Долорес была капля сочувствия.
— Я уже говорила тебе по поводу твоих гениальных планов…
Говард оглядывал всех с недоумением:
— Почему вы злитесь на Федора? Не его вина, что Морель принял такое решение. Федор сделал все, чтобы было в его силах. Операция прошла действительно хуже, чем мы предполагали. Теперь эолийцы будут уверены, что нам известна точка сингулярности, они буду следить за нами, и нам придется готовить два комплекта генераторов темной энергии.
— Вы о чем? — спросил Эдвардс, — какие два комплекта?
— Один — для настоящей точки, другой — для ложной.
— Профессор, вы не поняли. Морель унес с собой подлинные данные с радиотелескопов. Теперь у эолийцев есть координаты настоящей точки сингулярности.
Говард изменился в лице:
— Но откуда он мог взять эти, как вы сказали, подлинные данные?
— Вы же ему их и дали! — взревел агент, наступая на ученого.
— Я ничего ему не давал. Федор попросил подготовить данные для еще одной ложной точки, и, если Морель попросит, передать их ему. Федор, за время нашего знакомства, я наврал больше, чем за всю предыдущую жизнь.
— Расслабьтесь, — сказал я всем, — Морель не унес ничего лишнего.
Эдвардс взялся за сердце и присел на какой-то контейнер. Офицер контрразведки выматерил меня, профессора и Эол. Долорес, наконец, заметила, что мне нужен врач.
В лазарете военный медик поставил мой плечевой сустав на место. Перед экзекуцией Долорес чмокнула меня в щеку:
— Анестезия!
Мне не хотелось ее обижать, говоря, что этого явно недостаточно. Доктор выручил: делая мне угол обезболивающего, он сказал, что вводит антибиотик.
Потом она зашла ко мне в лазарет и спросила, нравится ли мне палата.
— Нормально, а что?
— Эдвардс сказал, что компенсирует тебе расходы «после победы». Я узнавала, гостиница здесь очень дорогая, поэтому… мы можем сэкономить, сняв одну каюту на двоих.
Я ответил, что это ее первое предложение, на которое мне нечего возразить.
Эпилог
14.12, Фаон
Две недели назад сотня грави-волн прокатилась по внешней окраине рукава Персея. |