— Ты так считаешь? Ты высказываешь требования, потому что уверен, что я в тебе нуждаюсь?

— Я знаю, что это так и есть.

— Что ж, смотри.

— Куда?

— Туда, где я был, — ответил волк.

Тибо отступил на два шага.

На том месте, где только что сидел волк, было пусто. Волк исчез неизвестно куда и как. Не было ни малейшего повреждения — ни дырочки на потолке, даже такой, какую оставила бы иголка, ни щели в полу, куда просочилась бы капля воды.

— Так ты считаешь, что мне без тебя не выпутаться? — послышался голос волка.

— Черт возьми, куда вы запропастились?

— Если ты обращаешься ко мне по имени, — голос волка звучал с издевкой, — я вынужден ответить. Я на прежнем месте.

— Но я вас не вижу!

— Просто-напросто я невидим.

— Но собаки, но охотники, но барон Жан станут искать вас здесь?

— Разумеется; только они меня здесь не найдут.

— Но если они не найдут вас, то набросятся на меня.

— Как вчера. Только вчера тебя приговорили к тридцати шести ударам перевязью, а сегодня за то, что ты спрятал волка, получишь семьдесят два и рядом не будет Аньелетты, чтобы за поцелуй выкупить тебя.

— Ой! Что же мне делать?

— Быстро выпусти своего пленника: собаки собьются со следа и будут наказаны вместо тебя.

— Но как гончие могут обмануться и спутать волчий запах с запахом оленя?

— Это мое дело, — последовал ответ. — А ты не теряй времени, не то собаки будут здесь прежде, чем ты дойдешь до хлева; это будет неприятно, но не для меня — меня они не найдут, а для тебя, которого они встретят.

Тибо не надо было повторять это дважды: он поспешил в хлев.

Как только он отвязал оленя, тот, словно подброшенный пружиной, выскочил из дома, обежал его кругом, пересек волчий след и скрылся в зарослях Безмона.

Собаки были уже в сотне шагов от хижины.

Тибо с тревогой прислушивался к их лаю.

Вся стая собралась у дверей. Вдруг два или три голоса, послышавшиеся у Безмона, сорвали с места всех собак.

Погнавшись за оленем, собаки потеряли волчий след.

Тибо наконец вздохнул полной грудью.

Охота уходила все дальше, и Тибо вернулся в свою комнату под веселые звуки рога, в который трубил во всю силу своих легких барон Жан.

Черный волк спокойно лежал на прежнем месте, войдя в хижину таким же непонятным образом, как раньше вышел.

V

СДЕЛКА

Ошеломленный Тибо застыл на пороге.

— Так мы говорили, — как ни в чем не бывало продолжал волк, — о том, что я не могу сделать так, чтобы все твои желания исполнялись.

— Значит, мне нечего ждать от вас?

— Напротив, я могу исполнить все недобрые пожелания.

— Ну, и что мне это даст?

— Дурак! Один моралист сказал: «В несчастьях нашего лучшего друга всегда есть нечто приятное для нас».

— Это волк сказал? Я и не знал, что среди волков есть моралисты.

— Нет, это сказал человек.

— Его повесили?

— Нет, сделали губернатором провинции Пуату. Кстати, там немало волков. Впрочем, если в несчастье лучшего друга есть нечто приятное, то какое же наслаждение испытываешь от несчастий своего злейшего врага!

— Верно, — сказал Тибо.

— Не говоря уж о том, что несчастье ближнего — хоть друга, хоть врага — всегда можно использовать к своей выгоде.

— Вы правы, сеньор волк, — после недолгого размышления отозвался Тибо.