— Граф был один?

— Слушайте… Граф, казалось, был один; после четвертого или пятого выпада граф был ранен ножом в плечо. Упав на одно колено, он закричал: «Ко мне, Лесток!» В это время барон вспомнил о своей клятве и наклонился, чтобы перерезать графу сухожилия; когда господин Рауль поднимался, Лесток напал на него сзади; лезвие вошло под лопатку и вышло из груди… мне незачем уточнять: вы целовали рану.

— Дальше?

— Граф и его слуга вернулись в замок, оставив барона без помощи. Придя в себя, тот окликнул шедших на рынок крестьян, они положили его на носилки и хотели доставить в Виллер-Котре. Но в Пюизе раненому стало так плохо, что им пришлось остановиться. Его оставили на той постели, где вы его нашли и где вечером он испустил последний вздох в девять с половиной часов и одну секунду.

Графиня встала.

Подойдя к ларцу, она достала из него нитку жемчуга, которая была у нее на шее накануне, и молча протянула ее Тибо.

— Что это? — спросил тот.

— Возьмите; это стоит пятьдесят тысяч ливров.

— Вы хотите отомстить?

— Да, — ответила графиня.

— Месть стоит большего.

— Сколько она стоит?

— Ждите меня завтра ночью; я скажу вам.

— Где мне вас ждать?

— Здесь, — сказал Тибо, хищно оскалившись.

— Я буду ждать вас.

— Так до завтра?

— До завтра.

Тибо вышел.

Графиня убрала жемчуг обратно в ларец, затем приподняла двойное дно и вынула флакон с опаловой жидкостью и маленький кинжал, рукоятка и ножны которого были украшены драгоценными камнями, а на клинке была золотая насечка.

Спрятав флакон и кинжал к себе под подушку, графиня встала на колени и произнесла молитву, а затем, не раздеваясь, бросилась на постель…

XX

ВЕРНА СВОЕМУ ОБЕЩАНИЮ

Расставшись с графиней, Тибо тем же путем и без всяких происшествий вышел сначала из замка, а затем из парка.

Но, оказавшись за оградой, Тибо в первый раз в своей жизни не знал, куда идти. Его хижину сожгли, друга у него нет; подобно Каину, он не знал, где преклонить голову.

Тибо отправился в лес, свое постоянное убежище.

Он добрел до Шавиньи; уже начало рассветать, и Тибо постучался в отдельно стоявший дом, попросив продать ему хлеба.

Женщина была одна, мужа не было дома; она дала Тибо хлеб, но не захотела брать у него денег: Тибо внушал ей страх.

Не заботясь более о еде, Тибо вернулся в лес.

Он знал между Флёри и Лонпоном одно непроходимое место.

Там он решил провести весь день.

В поисках укрытия среди камней он заметил, как в овраге что-то блеснуло.

Из любопытства он решил спуститься.

Блестящий предмет оказался серебряной пластинкой с перевязи.

Перевязь обвивала шею трупа, или вернее, скелета, потому что мясо с него было обглодано, и кости были чистыми, какие встречаются лишь в анатомическом кабинете или в мастерской художника.

Скелет был совсем свежим — он лежал не больше одного дня.

— А вот это, — сказал Тибо, — вероятнее всего, работа моих друзей-волков; похоже, они воспользовались моим разрешением.

Он спустился в ров (ему хотелось узнать, кому принадлежал скелет) и смог удовлетворить свое любопытство.

Господа волки, несомненно, сочли, что пластинку не так легко переварить, как все остальное, и она осталась на груди скелета, как этикетка на тюке с товаром.