|
— Почти никто из нас не может проникнуть в промышленные районы, — сказал Ройял. — То есть ваш гламор действует только на нежные материи, — заключил Шолто. Ройял глянул на него, и на изящных губах зазмеилась улыбка. — Наш гламор очень, очень хорошо действует на нежные материи. — Мерри я верю на слово, так что если она говорит, что твой гламор силен, я ей верю. Но я услышал, что она запретила тебе применять к ней свои способности. — На этой неделе я буду получать дань, которую Мерри платит королеве Никевен. Полагаю, она предпочтет, чтобы я воспользовался гламором. Шолто почти не пришлось поворачивать голову, чтобы встретиться со мной взглядом. — Ты все еще жертвуешь Никевен кровь через ее посредников? — Нам по-прежнему нужны союзники, Шолто. — Зачем, если ты не собираешься садиться на трон? — Шпионаж, — шепнул Ройял. — Феи-крошки — как пресловутая муха на стене, царь Шолто. Никто на нас не смотрит, никто не замечает. Шолто переводил взгляд с меня на него. — А я думал, что на вас работает старая сеть Дойла. — У Мрака есть свои источники, но совсем не такие приятные, как у Мерри. Мне ясно было, что Ройял играет с Шолто, пытается вызвать у него раздражение. Ройялу страшно нравилось, когда он заставлял кого-то из моих любовников его приревновать. Доволен он тогда бывал как слон. Шолто нахмурился, но миг спустя рассмеялся, удивив и Ройяла и меня. Я просто удивилась, а Ройял чуть не подпрыгнул у меня на плече. Феи вылетели из волос Шолто и унеслись в небо, за дом. — Что ты услышал смешного, о Царь Слуа? — спросил Ройял. — Ревновать ты тоже заставляешь гламором? — Твоя ревность имеет то же происхождение, что и реакция Мерри на меня. Ничего магического в ней нет. Шолто посерьезнел и вгляделся в лицо человечка, не сердито, а внимательно. И вглядывался так долго и пристально, что Ройял не выдержал, спрятал лицо в моих волосах. Я заметила, что это был обычный жест у фей-крошек — они так делали, когда смущались, пугались, когда кокетничали или когда не могли придумать, что еще делать. Ройяла смутило пристальное внимание Шолто. Мунго боднул мне руку головой, я погладила его гладкий лоб. Если собаки среагировали — значит, не одному только Ройялу стало неуютно. Я стала гладить собак, снимая лишнее напряжение. — Пойдем в дом, — сказала я наконец. Шолто кивнул: — Да, нас ждут. Он подал мне руку и повел в дом под шепот Ройяла мне на ухо: — Слуа на нас охотятся, как гоблины. И едят. Я споткнулась от неожиданности на невысокой ступеньке входной лестницы. Шолто меня подхватил: — Что с тобой? — Ничего, споткнулась. Может, надо было спросить у Шолто, но если это правда — я ее не хотела знать, а если нет — все равно я бы его оскорбила этим вопросом. Разве можно спрашивать у будущего отца твоего ребенка, у мужчины, которого ты должна любить, не практикует ли он в свободное время легкий каннибализм? — Боишься спросить, — прошептал Ройял, будто мелкий бес на плече. Уже на пороге я наклонилась к Шолто и тихонько спросила: — Слуа действительно охотятся на фей-крошек? Он нахмурился и покачал головой, глянув на Ройяла, глубже закопавшегося в мои волосы. — Ради еды — не охотимся. Но когда они слишком нас достают, мы очищаем от них наш холм. Ну а каким способом мои подданные прибирают свой дом — их дело. В своем царстве я фей-крошек не терплю, потому что ты права: о них вечно забываешь, а шпионы у меня дома мне не нужны. |
